-- Кажется!...
Никакое перо, никакая кисть не изобразила бы тѣхъ ужасныхъ тѣней, какими было подернуто лице вѣроломнаго убійцы, который желалъ, чтобы его поняли, и чтобы между тѣмъ не сказать ничего слишкомъ яснаго. Услышавъ отвѣтъ фельдшера, онъ захохоталъ такъ, какъ бы смѣхъ его былъ только эхомъ адскаго хохота. "Ха, ха, ха! ему кажется! -- говорилъ онъ, передразнивая фельдшера. -- Ему только кажется, когда я кладу ему въ ротъ, что моей женѣ нужна хорошая женщина, которая бы при ней прислуживала и могла бы подавать ей лекарства.... Понимаешь ли ты? Подавать лекарства! А кто можетъ это сдѣлать лучше, катъ не Караулиха, которая, въ случаѣ нужды, и сама можетъ составить ихъ не хуже всякаго аптекаря?"
-- Это правда, ваше высокоблагородіе!
"Ну, такъ вотъ видишь ты, Алексѣй! -- сказалъ Антонъ Григорьевичъ, вдругъ измѣнивъ такъ голосъ, какъ будто рѣчь пошла уже о дѣлѣ самомъ обыкновенномъ,-- мнѣ бы хотѣлось такъ уладить, чтобы, когда жена поѣдетъ весною на воды: то бы и Караулиха съ нею туда же поѣхала.... Ну, да ты еще съ ними.... да еще...."
Сказавъ сіе, начальникъ вдругъ остановился, и, закусивъ палецъ, посмотрѣлъ значительно, обратясь къ окошку, и вдругъ вскричалъ въ какомъ-то дикомъ восторгѣ: "Славная мысль! Счастливая мысль! Справедливо сказано: дѣсять разъ примѣрь, а одинъ отрѣжь! Не много, такъ и дашь маха!"
-- А смѣю и спросить? Что еще вздумали вы, ваше высокоблагородіе?
"Ну это, можетъ быть, ты узнаешь послѣ, а теперь ступай исполни, что я тебѣ приказывалъ, да помни, что я забочусь не о себѣ, а o васъ, и что отъ точнаго исполненія моихъ приказаній зависитъ ваша честь и благосостояніе, и особенно твое: ты, чай, еще не забылъ, что во время оно твоя спина была подвержена маленькимъ непріятностямъ, что, благодаря только моей заботливости, твой списокъ сталъ опять чистъ, какъ совѣсть дѣвушки? А?"
-- Какъ забыть, ваше высокоблагородіе!
"То-то же, помни! Да, я думаю, также извѣстно тебѣ, что моя жена не можетъ тебя терпѣть...."
-- Есть тотъ грѣхъ, ваше высокоблагородіе!
"Ну, къ этому мнѣ остается прибавить еще одно, что она всегда возитъ съ собою бумажникъ хорошихъ билетовъ, который она бережетъ на одинъ самый невѣроятный случай, и который, въ награду за хорошую службу, достанется.... Ты, я думаю, догадываешься ужъ кому?"
-- Разумѣю, ваяю высокоблагородіе! Много доволенъ вашею милостію! Будемъ стараться!
"Ну, хорошо, поди же, да вели позвать ко мнѣ твоего пріятеля мичмана, который такъ отрекомендовалъ тебя начальству; а это глупое донесеніе протопопа сейчасъ же веля отправить назадъ къ Саламатову: намъ и самимъ ничего, нельзя было лучше его придумать! Ну, кажется, я сказалъ все! Прощай!"
