Выйдя из метро, пересек площадь Александра Невского, прошел вдоль забора Александро-Невской Лавры, миновал гулкий деревянный мосточек через канал и очутился в парке, почти не освещенном. Огромные вековые дубы и липы стояли сумрачными черными рядами. Казалось, вечность и покой окутали этот небольшой, безлюдный кусочек земли в центре огромного города. Лишь только в одном месте тишину нарушила возня потревоженных ворон и галок.
Больничные окна на втором этаже светились слабым, голубоватым от занавесок, светом. Матушка сидела, привалившись к дочери. Меня она не узнала.
– Галинушка, что произошло?
– В одиннадцать часов перестала говорить.
– Давай подержу, отдохни.
– Нет, я сама.
Ночью я дремал урывками, а жена так и не сомкнула глаз. В пять часов она аккуратно положила матушку на подушку и осталась сидеть рядом. Глаза у матушки по-прежнему были открыты. Дышала она тихо, ровно. Казалось, и не дышала, а только выдыхала, потому что заметен был только выдох.
В восемь часов утра со словами: «Наш долг бороться за жизнь до последней минуты» – медики поставили еще одну капельницу. В девять часов тридцать минут матушка произнесла последнее слово: «Галюшка» – и сделала последний выдох. Ее правая рука, изломанная и иссушенная, с выпуклыми синими сосудами, деформированными пальцами, не завершив крестного знамения, замерла около левого плеча. Матушка молилась всю ночь.
На этот раз ее душа покинула земную юдоль. Она и раньше не однажды рвалась в сияющие Горние Высоты, оставляя беспомощное тело. Были случаи, когда и пульс не прощупывался, и дыхание не ощущалось. К счастью, у матушки всегда были люди. Кто-то бежал за настоятелем церкви Казанской иконы Божьей Матери, другие молились о здоровье. Отец Алексий никогда не мешкал, причащал, душа возвращалась в безжизненное тело и матушка вставала.
Господь и Богородица не спешили принять душу своей избранницы. Слишком многие нуждались в ее помощи и утешении на Земле. И вот жизнь матушки Варвары, полная физических и духовных страданий, непосильного труда и нескончаемой душевной работы, закончилась в четверг, четырнадцатого октября 1999 года, в праздник Покрова Божьей Матери.
…Палата осветилась веселым ярким светом. Откуда он мог исходить? Все утро висели низкие, белесые тучи, периодически накрапывал занудный мелкий дождь. Я отодвинул на окне занавеску и удивился переменившейся картине – в вышине ультрамаринового неба радостно сияло солнышко. Пугающий ночью непроницаемой чернотой парк сделался прозрачным.
