Поела матушка с аппетитом, попила соку:
– Ну вот, опять у меня Пасха…
Галина повеселела, появилась надежа, что все обойдется, и функции ног восстановятся. Стуженные-перестуженные, изношенные до предела ноги, уже не раз подводили матушку. Несколько лет назад они до таких размеров отекали, что кожа трескалась, из трещин сочилась сукровица. Какие-то таблетки согнали отечность, а масло из Иерусалима быстро заживило трещины.
Между тем, у больничных медиков беспокойство нарастало. Они то и дело заходили в палату, осматривали ноги, щупали пульс. Особую озабоченность проявлял главный врач – отец Артемий. Он склонился над старицей и спросил:
– Как, матушка, самочувствие?
– Хорошо, мой ангел.
Но сердечко ослабевало, пульс падал. Выписали рецепт на сильное болеутоляющее. Лекарство оказалось в ближайшей аптеке. К этому времени съехались авторитетные специалисты из разных медицинских учреждений Петербурга. Говорили вполголоса, приглушенно. Кто-то упомянул слово «ампутация». Похоже, что консилиум не принял определенного решения – стали разъезжаться.
В шесть часов вечера привезли капельницу. Матушка ни в какую не хотела ее ставить и бурно сопротивлялась:
– Хулиганы, насильники – издеваются над больным человеком.
Так она сопротивлялась два года назад в клинике Святослава Федорова. Матушка стала жаловаться на «дым» в глазах. В больницу пригласили окулиста. Оказалась в начальной стадии катаракта в левом глазу. Мы с женой сказали, что «дым» можно убрать, нужно сделать операцию. Матушка согласилась. И вот уже на операционном столе, одетая в спецодежду, она начала отказываться. Бригада стала уговаривать, но матушка замахала руками и чуть ли не кричала:
– Увезите меня отсюда, ничего не надо, мне не разрешают…
Капельницу поставили, действительно, насильно. Пока не исчез весь раствор, матушку крепко держали. После такой «экзекуции» ужинать она наотрез отказалась.
Все происходило бурно, впереди полная неопределенность. Чтобы поддержать жену, решил ночевать в больнице. Но она отговорила:
– Поезжай домой, выспишься, как следует. Я же здесь не одна.
Матушка благословила меня, поцеловала:
– Ступай, мой ангел, с Богом, ангела-путника тебе.
Дома походил из угла в угол, на душе тревога – ладно ли сделал, что уехал? В одиннадцать часов зашел в спальню. Там у нас висит икона Богородицы. Взглянул на нее и оцепенел от неожиданности – лик всегда светлый, излучающий доброту, тепло, любовь, был если не суров, то очень строг и почти черен. Не нужно быть предсказателем, чтобы понять – Богородица мой поступок не одобряет. Не раздумывая, оделся и решил еще раз посмотреть на икону – лик был светлый и лучезарный, как всегда.
