Ночь. Пора.
Кузня не была заперта: от кого беречься мастеру? Родичи и гости не посмеют его ограбить, а чужих здесь нет.
Нолдор хорошо видел в темноте, но сейчас это было неважно: новенький кинжал излучал такую силу, что едва не светился. Хэлгон схватил добычу, обернул первым попавшимся куском кожи вместо ножен и бегом пустился через всё селенье на запад.
Нагулявшись на свадьбе, все спали беспробудно, даже собаки, наевшиеся на год вперед.
В одном из западных домов он пробрался в конюшню, отвязал коня, погладил по шее, сказал несколько слов на ухо, успокаивая и приручая, – и вскочив без седла, галопом помчал на запад.
Хозяева спали слишком крепко.
Он гнал коня до рассвета, подбадривая словами на языке, который знали разве что в Имладрисе. И конь скакал, словно у него отросли крылья, словно он родился и вырос за Морем, словно нет ни усталости, ни ноши на спине.
На первой же развилке Хэлгон свернул к северу. Крюк будет невелик, а искать его станут на главной дороге и на путях на юго-запад. Северные тропы Хэлгон знал отлично: он исходил их, когда собирал припасы на зиму. Ныряя из ущелья в ущелье, срезая путь по склонам гор, он уходил туда, где его искать не будут.
На рассвете он отпустил коня, а сам поднялся по склону горы под огромную вывороченную сосну. У ее корней получилось отличное логово. Зимовать там было бы неудобно, но, спасибо ангмарской неспешности, сейчас уже май. Можно спать на голой земле.
Хэлгон устроился поудобнее. Здесь ему предстояло провести дюжину дней, не меньше. Пока всё успокоится.
Он с удовольствием представлял себе выражение лица (э-э, выражение тьмы под капюшоном) Короля-Чародея, когда тому сообщат о пропаже кинжала и коня. Представлял, как помчатся гонцы по западным селениям, предупреждая о чужаке. Представлял, на сколько дней пути вперед прочешут западную дорогу. Представлял весь этот переполох – и на душе становилось теплее. Будто вина глотнул.
Такую удачу следовало отметить – и он позволил себе съесть пару крошек лембаса, хотя у него еще оставался человечий хлеб и сыр.
За эти дни ангмарцы прошли мимо него всего пару раз. Искали не здесь. Интересно, конь вернулся к людям? Хотелось бы в это верить, будет жаль, если такое красивое животное пропадет в горах.
Что ж, можно идти дальше. Как всегда – ночная дорога, дневной сон. Не торопясь: в Арноре его всё равно считают мертвым, так что задержка на неделю-другую ничего не изменит.
* * *
Последние дни Хэлгон с особым удовольствием представлял, как изумится Элронд, когда нолдор принесет в Имладрис ангмарский кинжал. Представлял удивление и почти зависть разведки эльфов (что уж говорить о людях!), когда он расскажет о том, как один смог перезимовать в горах. Слава самого искусного, самого смелого и самого удачливо разведчика всея Эндорэ день ото дня всё ярче вырисовывалась в его воображении…
