Дождаться ночи, попытаться воззвать к Тилиону, потом к Эарендилу… заранее зная, но всё-таки, всё-таки, всё-таки.
Звук шагов вывел нолдора из задумчивости. Тот, кто шел к нему, явно хотел, чтобы его услышали: не так-то просто эльдару перестать ходить беззвучно.
Странник обернулся – и тотчас встал с поклоном.
– Владыка Кирдан?
Корабел кивнул в ответ. Спросил:
– Ты не первый век приходишь сюда. Глядишь на Запад в тоске.
– Там у меня жена и сын.
– А что мешает уплыть?
– Я не затем приплыл сюда, чтобы покидать эти земли.
– Я помню, – медленно наклонил голову Кирдан.
Этот корабль – привезший майар в обличии людей – не забыть. И дело было даже не в том, что прибыли могучие посланцы Стихий и с ними несколько славных эльдар. Просто это был единственный за всю Третью эпоху корабль, приплывший с Запада.
И капитаном был как раз сын того огнеглазого, с которым говорил сейчас Кирдан.
Невольно они оба посмотрели на запад, понимая друг друга без всякого осанвэ: вот уже полторы тысячи лет никому не дано дотянулся мыслью до Амана. Ни могучему, ни слабому, ни старейшему, ни юнцу. Ни проклятому, ни прощенному.
– И ты будешь так ходить сюда век за веком? – тихо задал вопрос Корабел.
Нолдор пожал плечами: дескать, а что еще остается делать.
– Зная, что это бессмысленно?
– Безрезультатно, владыка. Но не бессмысленно.
Кирдан чуть прищурился:
– Но если ты так тоскуешь по своим, то почему ты не напишешь им письмо?
…нечасто на лице гордого нолдора можно было увидеть такое изумление. Мореход кусал губы, с трудом сдерживая довольную улыбку.
Но когда огнеглазый заговорил, это были отнюдь не слова признательности:
– Опомнись, владыка, что ты предлагаешь?! Рунами можно передать сведения, знания, но как выразить ими то, что живет в сердце?! То, чему нет воплощения даже в словах?!
– Но люди делают это. Ты живешь среди аданов и лучше моего знаешь: лишенные осанвэ, они наши способ…
– Людские письма – это обрубки речи. Донесения, приказы, просьбы. Даже люди не пытаются втиснуть душу в клетку рун. Даже они понимают: это всё равно что парадным одеянием мыть пол – только потому, что оно тоже ткань.
Но Кирдан не собирался сдаваться так быстро:
– Так ты хочешь сказать, что передать письмом чувства невозможно?
– Д… – как ни было коротко это слово, нолдор осёкся на середине. В его глазах зажегся огонёк действия.
«Вот уж правильно зовут вас огнеглазыми», – мысленно усмехнулся Кирдан. Вслух он сказал:
– Подумай, за эти века произошло немало событий, о которых стоит рассказать. А это получится почти обычное письмо. Я потом передам его на первый же корабль, который отплывет на Заокраинный Запад.
