На самом деле Дирнауру нужно быть дать остаткам дружины Келегорма – бывшей дружины Келегорма – иллюзию дела.
До той поры, пока к мальчишки не дозовутся помощи и следопыты не найдут путь к Сильмарилу.
Пить хочется…
Вон там лужа.
Она замерзла.
А если локтем ее? Погоди, я попробую.
Не так. Вот… Ой, хорошо. Не думал, что буду пить из лужи и это так вкусно.
О-оо… да.
Ты громче думай.
Что?
Что нам хорошо. Пусть Эльвинг слышит. Пусть не волнуется за нас. Особенно если тут эти…
Наверняка засада. Ждут, что мы своих звать будем.
Вот я и говорю: громче думай, что всё отлично.
А вон там, смотри, дерево упало. Под корни можно доползти, там тепло. Ну, теплее.
Верно. Поползли.
Хорошо?
Прямо как во дворце! Ветра нет, по крайней мере.
Как ты думаешь, Эльвинг ушла? Ее ведь не нашли?
Если нет – то зачем они сторожат нас?
Верно. Слушай, брат… надо умирать.
Как? Я не умею.
Ну и я не умею. Но раз мы им нужны живыми – значит, надо умереть.
Погоди. Ведь мама там, за Морем, одна…
Да…
Надо просто пойти к ней. Чтобы ей не было одиноко.
Ты прав. Мы же не знаем, куда ушел отец. А она… никого рядом…
Мама. Ты улыбаешься. Ты же самая добрая и ласковая на свете.
Ты прижимаешь нас обоих к себе.
С тобой так хорошо. Даже не хочется бежать и сражаться… этого уже не надо, нужно просто быть вместе, чтобы ты улыбалась, чтобы сияли твои глаза, ведь все битвы позади, мы всё сделали правильно, а сейчас надо просто подойти к тебе, и пусть нет отца, но это не в наших силах, зато мы вместе, а с Эльвинг всё в порядке, ты же знала, что Галадриэль позаботится о ней, и Келеборн сдержал слово, только это всё уже неважно, это всё для живых, а мы просто с тобой, потому что тебя надо защищать от одиночества, а мы же воины, это отец так сказал, вот мы и защищаем… то есть это тоже неважно, нет врагов, защищать не от кого, а ты улыбаешься, и улыбаемся мы, и всё хорошо… и больше не холодно, совсем не холодно, ведь если прижаться к маме, то холодно не бывает…
Дирнаур примчался, ощутив мысленный зов.
– В чем дело? Вы зовете так, будто они сбежали!
– Они… сбежали, командир.
– От вас?!
– От нас, – тяжело вздыхает Нвалмег.
Ведет Дирнаура к поваленному дереву. Под выворотнем – два тела. Уже инеем покрылись.
– Т-так… Я недооценил мальчишек.
И непрошеной мыслью бьется: «Так же, как Келегорм недооценил их отца».
Дружина, поспешившая следом, толпится вокруг.
Молчат.
Дирнаур достает кинжал, опускается на колени и принимается резать смерзшиеся тетивы на мертвых телах.
