Холодок от его руки ползёт выше. Существо на моей шее издаёт клокочущий звук, на плече открывается пять алых глазок и выпучиваются на Малри.
– Что это? – не своим, писклявым голосом спрашиваю я, косясь на фыркающее создание. – Оно меня не укусит?
– Оно поглощает излишки магии, – отец по кивку Малри открывает ящик и вытаскивает мешок, вытряхивает из него одежду. – Ты не привыкла к магии в таком количестве, за стенами Академии тебя без него убьёт.
– Мне всю жизнь с этим ходить?
– Пока не адаптируешься, – отец бросает мне длинное старомодное платье.
– А ты? Тебе такая штука не нужна?
– Я коренной эёранец, магический фон не вредит мне даже после долгого перерыва.
Ох, чувствую, нам есть о чём поговорить.
– Я проверю повозку. – Малри уходит в темноту.
Его шагов не слышно за шелестом одежды переодевающегося отца.
– Витория, скорее, нам надо бежать.
Отец никогда не оправдывал моих надежд, но… в этом чужом мире он единственный мой близкий человек, единственный, у кого есть повод обо мне заботиться. Я встряхиваю платье. Тут история наверняка идёт иначе, но вид одежды часто диктуется традициями общества. Сюртуки и подобные платья по аналогии с земной историей – век девятнадцатый, максимум – начало двадцатого. В те времена одиночкам жилось несладко.
Расстегнув мелкие пуговицы на спине лифа, напяливаю платье поверх блузы и джинсов. Из-за тёмного цвета оно кажется невзрачным, но ткань мягкая. Чёрное существо растекается по мне, словно комбинезон, и легко помещается под платьем.
– Развернись, – велит застёгивающий свою жилетку отец.
Ловко справившись с пуговками у меня на спине, он вытаскивает из ящика жакет и берет с пёрышками и серебряной брошкой.
– Убери под него волосы.
– Ты должен мне объяснения, – скручиваю пряди в жгут и вкладываю их в берет, надеваю его чуть набок, поправляю брошку с пёрышками. – Долгие и подробные.
– У нас будет время. – Отец подхватывает меня под локоть и ведёт в темноту.
Светящаяся сфера остаётся в воздухе рядом с ящиками и пустой шкатулкой. Несколько раз оглядываюсь на неё: сияет. Она висит прямо в воздухе, ничто её не держит.
– Ступени, – предупреждает отец.
Шагаю осторожнее, натыкаюсь пальцами на влажную стену. Мурашки вздыбливаются, и неведомое существо на моей шее ёрзает, отчего мурашек становится ещё больше.
– Долго я буду адаптироваться? – Мой шёпот звучит удивительно громко.
– Тсс, – доносится из глубокой темноты.
Вопросы распирают голову, язык зудит – выспросить все-все подробности, понять, что происходит. Но молчу. Впереди мелькает тусклый свет, всполохи теней. Тянет запахом сена и навоза. От конского ржания вздрагиваю. Отец выводит меня в… ангар.
