- А рыбу?
- Рыбу тоже.
- Вот неудача, - сказал мальчик.
- Да, это несчастье, - подтвердила мать. - Рыба, какая чудесная рыба...
* * ★
Итак, Тун вернулся домой. Подобный прием был ему оказан не в первый раз после ночи, проведенной за складами товаров и железнодорожными вагонами, на портовых площадях, у темной воды гавани.
Еще совсем ребенком, едва научившись бегать, он на своих маленьких ножках то и дело семенил из дворов на широкие дворовые улицы. В ту пору его еще пыталась искать мать, хватала на изнуренные работой руки и целовала в щеки маленького путешественника.
Теперь она его больше не искала. Наоборот, она сама гнала его на улицы и ожидала в квартире на третьем этаже мужа и сына, которые уходили на промысел. И Тун сновал повсюду, не зная ограничения ни в чем. Порой он тоже уставал. Тогда опускался у какой-нибудь стены на набитые мешки и спал сном, полным смутных видений.
Отец в таких случаях всегда говорил, что мальчишка ни на что не годится, что он ни разу не показал себя порядочным вором. Ну и ради любимой свободы и куска хлеба Тун вынужден был воровать в гавани уголь или овощи. Он считал это низким и подлым воровство - не потому, что он отнимал собственность других людей, а просто потому, что он обязан был это делать. Даже если речь шла всего лишь о куске рыбы!
Сегодня вечером рыба ушла, ушла вместе с отцом, который сидел в полиции, заключенный в камеру.
Тун почесал свою курчавую голову и потерся спиной о дверь комнаты. „Негодяи", - пробормотал он. Они застукали отца и забрали у него рыбу. „Ну, подождите, придет время... уж я с вами расплачусь!"
Потом он подошел к нарам и с лету бросился на грязное покрывало. Над его головой трепетали и ворковали в своей клети голуби - отцовские почтовые голуби на своих жердях. Они, наверняка, остались без корма, потому что их хозяин был схвачен. Тун только хотел встать, чтобы посмотреть что-нибудь для них, но тут в комнату снова вошла мать, и было видно, что ей хватает своих забот, а голуби могли когда-то и сами о себе позаботиться.
Кроме того, он не забыл, что сегодня днем в который раз разругался с отцом. Тот его назвал висельником. Это всего лишь за то, что он не захотел месить рыбную муку. При этом отец сильно ударил его по затылку. А он, Тун, протянул руку к топору, который лежал в углу кухни. Нет, лучше он останется лежать, зарывшись под одеяло, ведь если только отец его увидит еще раз...
Он затрясся при этой мысли и заполз глубже под покрывало. Он плотно прижал колени к животу и закрыл глаза.
