- Нет, этот сидит дома.
- Так, тогда мотай отсюда!
Мальчик развернулся и пошлепал прочь, заспанно и зло ругаясь.
А полицейский продолжил свой маршрут вдоль ангаров и деревянных складов, чувствуя другие фигуры, которые жалко прятались, сидя или лежа под балками или парусиновыми полотнами. Это была его работа, его задача уже более чем двадцать лет. Тут, пожалуй, станешь холодным, даже если и нет мороза, полностью бесчувственным.
Мальчик, которого он только что разбудил, был подростком лет шестнадцати, вжившимся в несчастия и бедность нищего квартала. А они там, в этом квартале, - они действительно мерзнут. Мальчик часто ударял себя руками в грудь и плечи, а зубы его выбивали дробь. Со злобой он думал о блюстителе порядка, о том, в темноте, - он ненавидел этого мужчину, презирал его до глубины души.
„Отец прав, - ворчал он про себя, - это прислуги палачей, ну да, они получат по спине. Если бы я мог его где-нибудь подкараулить, то..."
Он так сильно топал своими башмаками по деревянному тротуару, что тот трещал. Вот и хорошо!
Потом, однако, он откинул назад свою голову и стал насвистывать песенку. Звезды подмигивали ему, и он чувствовал себя принцем, вышагивающим по своим владениям. А все эти тяжелые вагоны вокруг - это были его дворцы.
Звонко разливалась его песня, задорно неслась она через черноту ночи.
„Ну, пойдем-ка мы домой, - пробормотал он, -отец наверняка вернулся с рыбалки. Вот было бы удивительно, если бы он пришел с хорошим уловом".
Он бежал по грязному переулку вдоль маленьких дверей, зияющих темными дырами, по сгнившим ступенькам. Там, где тупик обозначил угол, он с силой прижался к темной стене, потому что услышал голос и приглушенное шарканье тяжелых шагов.
- Здесь мы его и накроем, - сказал один.
- У него в крови сидит бродяга, - добавил второй. -Он должен вот-вот подойти.
Мальчик сжал кулак в кармане брюк. Полицейские обругивали его, не замечая, что он здесь. Он взглянул им вслед, затаив дыхание, с дико бьющимся сердцем.
„Отец," - бормотал он - „Отец..."
Потом он ринулся дальше по лестнице, в темную пасть прохода, наверх. Там, на площадке, стояла мать. Ее бледное лицо было перекошено.
- Откуда ты? - спросила она.
- Из района Гавани, искал уголь, - соврал он.
- Ну, и..?
- Ничего!
Мать ругнулась и ушла в комнату. Внутри было холодно и сыро; она обернулась и крикнула:
- Конечно, ты ничего не искал, я это сразу поняла. Бездельник, наверняка, опять проторчал всю ночь в ночлежке. А они тем временем сцапали отца.
