- Ну и как, мистер Лоуренс, вы сможете для него что-то сделать?
- Разумеется, я собирался предложить ему руководство железной дороги Стай, но ему это показалось не совсем подходящим.
- Может быть, от того, что в таком случае он должен был бы отсюда уехать. Ведь тогда ему пришлось бы жить в Эдмонтоне, да?
- Да, естественно, мисс Морис, а если он пожелает, то может получить должность, на которую рассчитывал ранее. Мне это тоже подходит. Вот только я сомневаюсь, примет ли он подобное от меня.
- Невероятное твердолобое упрямство! - Мелисса непроизвольно тряхнула каштановыми локонами, еще на шаг приблизившись к гостю.
- Я, пожалуй, как-нибудь сама поговорю с ним, должен же он в конце-концов образумиться и послушаться своей сестры. А вы, мистер Лоуренс, так добры, я никогда бы не подумала, что люди с вашим положением могут быть так удивительно... - девушка запнулась, подыскивая подходящее слово.
Он нежно взял ее руку.
- Так что же вы хотели сказать?
Она еще больше засмущалась.
- Я имела ввиду: так удивительно добры.
„Как она мила!" - подумал Вилли и легким движением погладил ее волосы.
- Мисс Морис ... нет, могу ли я когда-нибудь называть вас просто Мелисса? Мелисса - это что-то цветущее, освежающее; если бы вы только знали, как мне приятно слышать от вас такие слова. Вы даже не можете себе представить, насколько одиноки мы, люди с высоким положением, постоянно осаждаемые просителями, которые вечно чего-то хотят от нас. Известность - это проклятье, Мелисса, а богатство -тяжелый груз. Но когда после всего этого я вижу вас, полную обворожительности свежей юности, с вашим любящим сердцем, то я совершенно забываю о городских красавицах и о моем доме, мне все это кажется нелепым и пустым. Ах, если бы я мог поймать хоть один из этих солнечных лучиков...
Он снова взял ее руку, а Мелисса была так смущена, что даже не сопротивлялась ему. Через минуту отворилась дверь и вошел Фрэнк.
Все-таки хорошо, что к столу были приглашены все. Тут же стали рассаживаться. Морис помолился. Потом ели, пили, но настроение за столом было подавленным. Фрэнк больше ковырялся в тарелке, нежели ел. Казалось, и у господина Лоуренса пропал аппетит. Трапеза прошла почти при гробовом молчании, за исключением лишь нескольких случайных замечаний Мориса.
Только Мелисса без конца ерзала на своем стуле и не понимала, происходит ли это во сне или наяву. После обеда она ушла на кухню, где индианка, монотонно напевая и позвякивая тарелками, мыла посуду. Девушка взялась за полотенце, чтобы помочь вытереть.
