И вдруг он остолбенел. Между охотничьими трофеями висела большая фотография с изображением миловидного девичьего лица. Словно вопрошающе смотрели на него серьезные глаза. Да, это была та самая фотография, что спасла его от удара ножа Вилли! И ему опять вспомнился тот вечер в горах, когда Морис обронил точно такой же снимок, только меньшего формата. Фрэнк непроизвольно взялся за сумку, но маленькой карточки там не оказалось. Видимо, он выбросил ее после возвращения домой, пресытившись жизнью, точно так же, как в тот момент ему хотелось расстаться и с самой этой жизнью.
Тихо за его спиной в комнату вошел Джим Морис.
- Моя жена, - объяснил он. - Уже много лет, как она на том свете.
Молча сели завтракать. Морис подозвал домохозяйку-индианку и задал ей какой-то вопрос, из которого Фрэнк уловил только одно слово: „Мелисса". Но старуха ответила на таком ломаном английском, что он совсем ничего не понял.
Едва лишь они приступили к еде, снаружи послышались торопливые легкие шаги. Фрэнк настороженно поднял голову. Резко распахнулась дверь, и на пороге с растрепанными волосами, покрасневшими щеками и блестящими глазами появилась юная девушка, которая тут же бросилась к Морису, обняла и сердечно поцеловала его.
- Прости за опоздание, отец; дело в том, что Кива-ти и я должны были сделать одно очень важное дело, - после чего она обратила внимание на Фрэнка. - О, да здесь мой новый брат!
Она подошла к юноше и подала ему свою руку.
- Я - Мелисса Морис; отец уже сказал мне, что ты хочешь остаться у нас.
Фрэнк едва нашелся, что ответить, настолько он был сбит с толку. Ведь это лицо было лицом с той фотографии! Конечно, она была заметно моложе, тонкая и изящная, почти ребенок. Из-под тяжелых темно-каштановых волос ему улыбались большие серые глаза.
Она, вероятно, не заметила его замешательства и живо продолжала болтать:
- Здорово, что ты почти поправился, ведь в резервации все испытывают к тебе огромное любопытство. Каждый желает познакомиться со смелым молодым бледнолицым, который без ружья отправился через снежную пустыню. Ты, наверное, сделал это на спор, не правда ли? Я так всем и сказала, но они посчитали мое предположение еще более невероятным. Краснокожие не понимают подобных споров.
- Ну, допустим, это был не совсем спор, - помедлив, выговорил Фрэнк. При этом кровь бросилась ему в лицо. Как темная тень, всколыхнулись воспоминания, угрожая вновь овладеть им. Что было ответить этому невинному ребенку? Да и поймет ли она, что существует слепой гнев!
