Затем Морис поднялся и не стал больше тревожить Фрэнка.
Как долго лежал юноша один в темноте? Позднее он, как ни старался, не мог этого вспомнить. Он лишь помнил, как в самый тяжелый момент помрачения и беспамятства, из которого он безуспешно пытался вырваться навстречу всеобъемлющей вере и надежде, до его слуха донеслось чье-то пение. Оно не походило на монотонное бормотание, издаваемое индианкой, нет, кто-то удивительно светлым детским голосом пел песню. Слово за словом отдавалось в его ушах и будило в душе громкое эхо. Это были слова, которые как нельзя лучше подходили для его теперешнего состояния, - слова об ищущей любви Иисуса, просящие блуждающего человека вновь обратиться к Нему, чтобы обрести счастье и святость.
Тогда Фрэнк молча сложил на груди руки, и, больше ни о чем не спрашивая, ни над чем не ломая голову, ни о чем не заботясь, просто принял послание, дошедшее до него с этой песней. Он вернулся обратно к Отцу. Теперь он снова мог с верой обратить свой взор к небесам, где его ожидала матушка. Вот и он обрел счастье.
Когда поздно вечером Морис зашел к нему еще раз, Фрэнк протянул ему обе руки. Глаза его сияли.
- Бог одарил меня покоем, - сказал он радостно. -Я благодарю вас от всего сердца!
Последовало крепкое рукопожатие.
- Фрэнк, когда-то твоя мать доверила мне судьбу своего сына. Я узнал тебя по твоему рассказу. Позднее я расскажу тебе об этом подробнее. А пока только одно: ты больше не одинок, я хочу, чтобы ты стал мне сыном.
На следующий день Фрэнк проснулся довольно рано. Он чувствовал себя легко и радостно. Тяжесть, мучившая его в течение месяцев, исчезла без следа. Он энергично потянулся - до каких пор можно валяться в постели, когда каждую клеточку его тела пронизывало огромное желание жизни! Он осторожно сел на край кровати и оделся. Потом он поднялся и, покачиваясь, медленно направился в соседнюю комнату. Она выглядела просторней, чем его, и была очень уютно обставлена: простая и удобная мебель, изготовленная из благородных пород деревьев. Диван покрывала великолепная шкура черного медведя. Стены были увешаны трофеями - целой коллекцией рогов, - среди которых было много исключительных экземпляров. Они свидетельствовали о том, что хозяин дома настоящий охотник. Удивляясь, Фрэнк переходил от одного предмета к другому, проводя рукой по мощным рогам-лопатам лося, осматривая „корону" в шестнадцать отростков, рога карибу, горной козы, белохвостого оленя.
