Мать встретила скрытый упрек, как удар бича. Не выдержав, она громко зарыдала:
- О, Фрэнк, ты - единственное, что у меня осталось! Не покидай меня! Я всем сердцем прощу твоего брата, но он не должен тебя совращать и отрывать от меня. О, ты даже представить себе не можешь, каково там, наверху, в диких горах! На золоте и золотодобытчиках висит проклятие!
Она сложила перед лицом руки. Фрэнк в растерянности переступал с ноги на ногу, правда, при этом он и не думал поддаваться уговорам матери. Слишком крепко охватила его жажда золота. Парня расстраивало то, что мать не хотела спокойно и по-деловому вникнуть в его разумные слова. Ведь речь-то шла всего лишь о безопасной поездке в несколько недель! В конце концов он сказал:
- Естественно, раз ты так убиваешься, я остаюсь здесь, хотя, если по правде, это крайне неприятно -если тебя вечно водят за руку, как маменькиного сынка.
Когда Вилли узнал о подробностях разговора, он издевательски рассмеялся:
- Ну что ж, тогда я прямо сейчас вынужден искать другого компаньона, но на других условиях, уж ты мне поверь. Бедный малыш, ты можешь утешаться возвышающим душу чувством, что ты остаешься послушным мальчиком!
Разозлившийся Фрэнк больше не находил для матери ни одного достойного дружеского слова.
Следующей ночью парня внезапно разбудил странный шум. В последнее время он спал так крепко и беззаботно, как обычно бывало раньше. А сейчас, привстав, он попытался вглядеться в тусклые сумерки Погода резко менялась. Уже с неделю таяло, а со вчерашнего дня беспрерывно лил дождь, капли которого неустанно стучали по крыше дома.
Какое-то время Фрэнк вслушивался в монотонный шелест и уже снова хотел было заснуть, но - опять, теперь сильнее, чем в первый раз, непонятный шум! Он проникал из пристройки: смешанные, жуткие звуки, напоминающие драку.
Юноша, в чем был, вскочил на ноги. Его взгляд выражал твердость и бесстрашие, когда он схва-тился за фонарь, пистолет и быстро открыл дверь в комнату Вилли. Но кровать того пустовала. Тогда он поспешно скользнул вниз по лестнице.
Звуки доносились из лавки. Они не походили на простой шум, это были неистовые вопли. Явственно различался треск ломающейся мебели; что-то с грохотом упало на пол, и, кроме того, слышались выстрелы. Фрэнк неслышно рванул дверь и осветил комнату лампой. Но он опоздал. При его появлении несколько мужчин бесшумно исчезли в ночной темноте. И лишь один, облокотившись на столб, остался стоять на месте, медленно поворачиваясь к нему. Это был его брат Вилли с красной кровоточащей раной на лбу.
