- Да я, если честно, всегда и во всем был доволен Холлом.
- Я уж вижу. Эти метисы умеют казаться чистенькими. Но они крадут, как вороны, к тому же с жуткой ловкостью. Их непросто поймать. И я мог бы рассказать кучу историй на этот счет. Часто они остаются всего лишь таинственными пособниками, которые впоследствии исчезают. Правда, я могу и заблуждаться. Однако в любом случае я не имею целью поколебать твоего доверия к Холлу.
Фрэнк находился за стойкой, ему как никогда было I рустно, он был раздражен на себя и на весь мир.
Как-то за обедом, когда Вилли по привычке отошел, он, наконец, осмелился подойти к матери со своей непростой просьбой. Пытаясь скрыть свою неуверенность и растерянность, он хотел рассказать ей обо всем очень осторожно, но у него это вышло так неловко, как это только можно себе представить.
Мать сильно побледнела. У нее задрожали колени, и она тут же поникла прямо за столом. Сначала мать не произнесла ничего, и в создавшейся тишине Фрэнку показалось, что настенные часы внезапно затикали невыносимо громко.
Немного погодя госпожа Лоренс взяла себя в руки. Она поднялась и со спокойствием, прямо противоположным ее первоначальной реакции, сказала:
- Я ждала этого. И с болью в сердце замечала, что Вилли все больше и больше влияет на тебя.
Мальчик, ты, однако, не знаешь, в чьи руки отдаешь себя!
- Но, матушка, мне многое известно, я все узнал. Он сам поведал мне обо всем совершенно искренне. Поначалу я действительно злился на него. Но сегодня он совершенно другой. Разве ты этого еще не заметила? Он сам признался и раскаялся в том, что произошло.
- Мне он не признался. Один Бог знает, раскаялся ли Вилли в происшедшем на самом деле. Я же этого не видела.
- Конечно, он сделал это по-своему, матушка. Ведь он постигает Господа Иисуса не как мы с тобой, - Фрэнк запнулся. И внезапно мелькнула мысль, что у него, собственно говоря, нет никакого права так говорить, ибо он вдруг ощутил, что внутренне он уже давно отступил от того, что его раньше объединяло с матерью. Но потом Фрэнк, словно почувствовав обращенный на него насмешливый взгляд Вилли, тут же представил себе несметные богатства, которые он мог бы обрести в считанные месяцы, - и все это он должен будет упустить лишь из-за упрямства матери? Нет! И Фрэнк твердо продолжал:
- Вилли сам мне сказал, мать, что, разумеется, он мог бы покаяться, хотя и не в нашем понимании этого слова. Но ты-то как христианка должна бы, несмотря ни на что, быть готова все ему простить.
