- Что? В смысле, освободят ли тебя?
Тун кивнул.
- Как будет угодно Богу. Я сделаю все, что смогу.
И тут в Туне что-то прорвалось, и он сказал:
- Бог? О, тогда мне будет плохо. Бог не сумеет сострадать мне. Он ненавидит меня. Вот если бы это был Сын, Сын, Спаситель!
Шеф поглядел на него и стал рассуждать.
- Все будет учтено, - сказал он. - И то, имеешь ли ты Сына! И не забывай: Сам Бог тоже есть любовь, только любовь. Нет такого человека, которого он ненавидел бы.
- До свидания, - сказал потом начальник. -Держись молодцом!
- Да ведь он думающий парень! И какой хороший товарищ! И он ни разу не молился со мной! Почему же он этого так и не сделал? Почему? Чудесный парень! Искренний! Он не ловкач. Только - почему он не молится? Но это, однако, его собственное дело! Почему не сейчас..?
Шеф медленно шел по широкой аллее с высокими дубами. Был чудесный день, прекрасная погода, такой чистый осенний воздух, от которого легкие дышат глубоко, так что чувствуешь, как кровь устремляется по всем артериям. Шеф зашел в тень одного из могучих деревьев и молитвенно сложил руки. Он долго молился.
Немного дальше по аллее какая-то шарманка разносила по площади мелодии нескольких хоралов. Звуки были резкими, некоторые фальшивыми, и нарушенный тон то и дело квакал невпопад. Молодой парень крутил ручку. С его лба градом катил пот, а он стоял с засученными рукавами у входа в вагон. Шеф узнал его: это был мальчик, который раньше вымаливал у него приют.
- Брам! - сказал Шеф. - Покрути-ка свою штуку немного дальше внизу! Там, за высокими стенами сидит один человек, который должен научиться молиться, иди-ка отсюда!
Молодой человек не улыбнулся. Он снял свою шапочку и отпустил ручку, взялся за поводья лошадки и поехал прочь.
- Хей! Будет сделано, Шеф! Как же это я вас здесь встретил! Как дела? Хей!
Борьба за освобождение Туна была тяжелой. Ему припомнили все, что говорилось против него. Одна соседка, которая жила где-то на Гартенштрассе, тремя или четырьмя этажами выше, рассказывала, что в нем с самого начала чувствовался висельник, и потом, знаете, господин судья, история с его отцом, которому он даже топором угрожал...
А потом явился высокий полицейский, которого Тун прежде никогда не видел, и рассказал о драке у Тифа.
- Он был тогда ужасно диким, - сказал полицай. -Кровь хлестала у него из носа, а он не успокаивался и ругался.
Господин судья поморщил брови и стал постукивать карандашиком по открытой папке с документами, а секретарь все записывал. Выходил длинный-длинный протокол.
