. Он придавал большое значение чистоте. „В моем пуле ты можешь есть прямо с пола, а вместо зеркала глядеться в кафель!
>11 Работа шваброй и полотером была его страстью. Если он мыл пол, то насвистывал и напевал какие только можно песни, собранные на улице, совершенно похабные, но и христианские, все вперемешку.
И вот когда „ванька-встанька" увидел заходящего Гизе, то у него перекосило лицо. Этого Гизе, он его знал слишком хорошо!
- Привет, господин, - обратился он к нему. - Ты опять здесь?
- Да. А ты что, имеешь что-нибудь против?
Попрыгунчик заворчал.
- Коли так, то гуляй-ка ты. Сначала почини свой горб. У тебя поди полно насекомых?
Гизе разозлился, его глаза расширились от возмущения, и он резко ответил:
- Нет, у нас нет вшей, у всей семьи. Может, это у вас есть!
Тун, сопровождавший Гизе, стоял, опершись о косяк, руки в брюки и слушал разговор. Он не часто заходил в пул. Попрыгунчик все время прогонял его, ну а если он исчезал не сразу, то надзиратель запускал в него щеткой или черенком от метлы.
- А тебе чего здесь надо? - спросил и на этот раз Попрыгунчик.
- Я знакомый Гизе, - ответил Тун.
- Вот как, ты его знаешь? Об этом нетрудно было догадаться. Два сапога пара. Исчезни - и побыстрей!
- Останься здесь! - сказал Гизе. - Останься здесь! При этом он зло зыркнул на надзирателя. Тот, пожав плечами, развернулся вокруг своей оси и молча направился к своему рабочему месту.
- Давно мы не виделись? - начал Гизе. - С два года, да?
- С вечера в „Черном Лебеде"? Да...
- Все это время одни неудачи, - поведал дальше Гизе. - Для него это были два трудных года. Он рассказал, каким путем он наскребывал себе на жизнь. Несколько темных делишек. Но полиция неизменно сидела у него на пятках. В конце-концов, он сел на дно в столице, чтобы не залететь в каталажку. В столице он коробейничал письменными принадлежностями и швейными изделиями, а по вечерам корчился в пивнушке, язвил над своим горбом и вырезал кресты из листов сложенной бумаги. И все это ради порции пива.
Гизе улыбнулся своей широкой улыбкой и вытер губы поясом от куртки, вспоминая о своих похождениях. Попрыгунчик тоже улыбался, забыв о горячей воде, которая была готова для Гизе. Но Тун не разделял их веселья. Гизе это бросилось в глаза, но он не прервал рассказа. О доброжелательных дамах, подаривших ему брюки, о милых господах, не пожалевших старомодных ботинок на резиновой подошве. Брюки и ботинки отправились в силу обстоятельств к Самми из Новой Гавани, который выманил их за несколько монет.
