- Однажды утром я проснулся в своей клетке раньше, чем обычно. Уже рассвело. Довольно долго я смотрел на дверь, которая, если я лежал на нарах, была прямо передо мной. Я разглядывал ее много-много раз в течение долгих месяцев, не меньше тысячи раз - но никогда не думал при этом ни о чем. Она была совершенно гладкой, очень солидной и, само собой разумеется, всегда хорошо закрыта. Я не мог ее открыть, изнутри это было бесполезно попытаться сделать: она была снаружи накрепко задвинута. Я таращился на нее - и вдруг по чьей-то воле моя мысль обратилась к другой двери: к двери моей души! Она была тоже крепко-накрепко затворена, но изнутри! А снаружи стоял Он, Сын Божий, Спаситель мира - мой Спаситель, и Он настоятельно требовал впустить Его. О, как же долго Ему пришлось вот так стоять, стучать и ждать - а я не открывал! Уже в детские годы я был просвещен в Слове Божием, моей матерью и еще в воскресной школе. Да, я происхожу из семьи, где Слово Божие регулярно читалось, и много молились. И я знал, понимал, что должен был обратиться.
Все снова и снова я обращался взглядом к двери. Какую же проповедь она мне сейчас подарила! В течение всего дня я только и думал, что об этой проповеди; я едва дотронулся до своей пайки, свернулся клубком на нарах и задумался о своей жизни - и о своем отношении к Богу.
И в последующие два дня Бог, не умолкая, взывал таким образом к моей совести. В конце-концов, вечером я был совершенно на исходе сил, я дрожал от страха и усталости, бросился в отчаянии на свою лежанку, поджал колени к груди и натянул покрывало на голову.
На следующее утро ко мне в камеру ни с того ни с сего наведался тюремный проповедник. Это был старый человек, сгорбленный и седой, совершенно невзрачный. Он присел на мою табуретку. А потом я услышал, как он заговорил:
- Ты черств, Ян! Ты черств! Столько лет Он стоял у твоих дверей и с каждым годом грехи твои делали эту дверь толще и крепче. И вот в ней уже сидят двадцать болтов и стальная броня изнутри. Ты слишком черств! Ян, ты черств! Петру было достаточно одного Его взгляда, чтобы он горько заплакал - а для тебя оказалось недостаточным даже столько лет! Ну, иди! Встречай Его! Он хочет этого! Иди и опустись на колени!"
И я пошел, я пошел! Я преклонил колени, и в моей душе вдруг родилось нестерпимое желание широко открыть дверь перед Спасителем, который заходит, если только хотя бы отодвинут засов. Я раскрыл перед Ним свое сердце и облегчил совесть, покаялся Ему в моих бесчисленных грехах, в моей безнадежности, несчастье и горе и взмолился к Нему о прощении. И тогда старый проповедник вынул из кармана Библию, открыл пророка Исаию, на тридцать пятой главе, а потом в мою душу полились слова, как животворный ключ, наполняя сердце удивительным покоем.
