— Ну и какого вьюжного вы здесь забыли, морозные господа? — она не видела, с кем он разговаривал. Зато заметила, как поменялось резко выражение лица.
Он стал почти таким, каким впервые увидела. Эйдаллион не Эйд. Отстраненный. Злой. Надменный.
— Я полагаю, вы господа, слишком много на себя берете. Тем более, в великий день Создательницы нашей. Огненной не выжить в нашем городе. Думаете, о чем говорите. Дела же Нашей семьи вас не касаются. Пошли прочь, пока я не побеспокоил брата.
Снова какое-то невнятное блеянье. Ну чисто отара овец перед злой овчаркой!
— Вон! — холодное, страшное.
И он оборачивается. Вот как можно таким грозным быть в одной набедренной повязке?
С ума сойти можно. Главное слюнки подтереть. И собственнические инстинкты успокоить. И попытаться понять — как это — довериться кому за одну ночь? Влюбиться в кого за несколько часов. Так и тянет ведь снова за усы подергать в лохмато-кошачьем виде.
— Ты так смотришь, нежная моя, что сейчас, пожалуй, вместо небольшой прогулки по дворцу мы продолжим, — ледяной усмехнулся, едва не облизываясь.
— Ты так смотришь, что я не знаю — мне пора в обморок от счастья падать — или от испуга? — парировала, невольно ухмыляясь в ответ.
И когда она такой смелой стала? И когда так невыносимо захотелось обхватить пальцами чужую шейку и нежно, страстно… придушить.
— Вижу, твоя любовь не знает границ.
Когда она так осмелела? Может, потому, что сказка и сейчас ещё казалась сказкой?
— Эй, вам, конечно, хорошо, но там вообще-то плетется маленький, но очень коварно-симпатичный заговор, — вмешался тот ледяной, что с хвостом. Хотя… её тоже с хвостом. Вот незадача, развелось мохнато-хвостатых!
— Уйди прочь, пока я не пожалел, — сверкнул глазами.
Дух прижал уши к голове, изобразил на мохнатой морде жуткое раскаянье — и продолжил своё черное дело. В том плане, что… никуда не исчез. И капать на мозги тоже не перестал. И лучше уж так, потому что Таша до сих пор не могла понять, как вести себя с мужем при свете дня. Даже называть его мужем было странно! Почти незнакомец. Что у них общего, кроме вспыхнувшей страсти? Любовь ли это вообще?
— И что там… за заговор? — уточнила с интересом.
Вылезать их кровати она опасалась. Уж больно жадно поглядывал дарованный снегами супруг. Или в постели наоборот опаснее?
— Всё очень просто, — усмехнулись ей, — на самом деле — проще не бывает. Фрр, — требовательно потыкали лапой. Ну конечно, лис же — царь зверей. Его и за ушком, и по шерстке, и вот так, да, по грудке почесать, — Эйд у нас жених завидный, даром, что характер поганый, — гнусно хихикнул лис, — так что недовольных много.
