* * *
Но матушка и строгой была очень. Если мы закоснеем в каком-то грехе, не каемся – она очень менялась… Придешь к ней в таком состоянии, она посмотрит и так: «М-Мх!» Взгляд сердитый: «Иди!» Отправит, не будет разговаривать.
Есть у меня знакомая, которая болела по онкологии. Врачи все говорили, что надо делать операцию. Придет она к матушке с этим, а та не благословляет. «Еще не время!» Лежит как-то моя знакомая в больнице и матушка Варвара не выходит у нее из головы, как-будто к себе призывает. Послала больная к ней сына, тот приехал, а матушка и говорит: «Пора. Пусть не сопротивляется». Приходит с обходом комиссия и отправляют мою знакомую в Питер. Машины нет, ехать своим ходом она не могла – большая кровопотеря. Тут чудным образов все прекратилось. Ее приняли и сказали, что срочно делаем анализы и на операцию. Стали готовить к операции и хотят снять с нее крестик. И обуял ее такой страх, что мысленно стала кричать к матушке: «Матушка! Как же без крестика! Подскажи!» И вруг видит мысленным взором перед собой матушку, и идет ей мысль: «Спрячь крестик в волосы», а волосы у женщины были длинные. Замотала тогда она веревочку вокруг волос и воткнула крестик в волосы.
Сама знаю, что порой бывало настолько тяжело, враг одолевает, руки опускаются, а покричишь мысленно: «Матушка, помолись обо мне». И помощь приходит. Это трудно рассказать. Как призовешь матушку, так и отступает враг.
* * *
Некоторые, видела, приезжали к ней разодетые, на дорогих машинах, все из себя. Как же: их нужно вперед пропустить. Матушка принимала таких очень смиренно и как бы с некоторой долей юродства: «Что же вы… Вы же держатели мира сего, а я больная бабушка». Кто понимал, понятное дело, те просто в ноги к ней бросались. Приходили люди и бомжеватого вида: грязные, небритые, самый низ – она их обнимала, руки целовала. Это и для нас был великий урок. Однажды мы зашли в храм, был Духов день, внесли покойного, но отпевания пока еще не началось. Младшая дочь моя как-то засуетилась – не захотелось ей оставаться в храме на отпевание. И ушли мы. Хотя надо было остаться. Умер человек, нужно проводить в последний путь. Пришли к матушке. И вместо того, чтобы поздороваться, она нам и говорит: «Что ж вы… Как же так можно. Если приносят покойного, отставьте все дела. Помолитесь об этом человеке. Возьмите себе это за правило. Вы же тоже умрете».
* * *
Пред смертью матушка болела очень. Спина, рука, а ноги вообще были страшные – нападки такие, что не передать словами. Ходить не могла. Терпела: «Мне так должно». И сколько при этом народу принимала. Нам не раз снились сны, что идем мы к матушке в больницу, а к ней очередь, аж, от вокзала. Верницами стоят. Сказала она тогда своему зятю, что умрет скоро. Он ей: «Ну, как же, мама, тебе же Матушка Божия сказала, что ты проживешь 96 лет, а тебе 92». Она это не объяснила никак. Сказала только: «Все. Мне надо поспешать». Последнее время она и говорила очень мало, только молилась. Но кого-то принимала. Лежала здесь в Питере, в больнице Ксении Петербургской. Когда исповедовалась, причастилась, болезнь как-будто отступила. Но утром в Покров матушка дала знать, что уйдет в этот день. Стала прощаться.
