Перфи для приличия подѐргал ворота, убедился, что они не открываются и вопросительно посмотрел на Алину:
— Что делать будем?
Девушка задумалась. Отступать в шаге от цели и возвращаться ни с чем было бы обидно, а лезть в пустующий дом — безрассудно. Впрочем, рассудок никогда не был еѐ сильной стороной.
— А какое в Истоке наказание за незаконное проникновение в чужое жилище?
— Не знаю, это к юристам, — пожал плечами географ. — Но, Алина, это вообще-то твоѐ жилище. Ты хозяйка этого дома.
— Предлагаете заглянуть?
— Нет, но и отговаривать не буду. Зря пришли, что ли? — Перфи прогулялся вдоль ограды, выискивая дыры, не нашѐл и сощурился, примериваясь к ажурной решѐтке. — Тебя подсадить, или сама справишься?
Видимо, вопрос о дальнейших действиях можно было считать решѐнным. Алина в очередной раз одѐрнула платье и мысленно прокляла каблуки. Лазать по
заборам она так и не научилась, но одно дело — выставлять себя на посмешище в джинсах
и кроссовках, и совсем другое — в приличной одежде. Но ворота выглядели довольно удобными для карабканья, и девушка решила рискнуть.
В целом — получилось. Особенно если не учитывать тот факт, что пока она
забиралась наверх и спускалась во двор, профессор, исследователь, первооткрыватель и прочая-прочая успел бы перелезть туда-обратно раз десять, и ещѐ передохнуть после этого. Ему такая стена явно не казалась серьѐзной преградой, после Гималаев-то!
К чести Перфи, он даже не смеялся над потугами студентки. Улыбнулся пару раз, конечно, но мало ли чему можно в жизни улыбаться. Может, наладившейся погоде радовался!
Пока Алина героически преодолевала забор, солнце окончательно уползло за
горизонт, напоследок окрасив пейзаж в красно-оранжевые тона. С такой подсветкой дом и сад выглядели ещѐ более мрачно и даже немного зловеще. Девушка поѐжилась, но упрямо двинулась к входной двери. Та оказалась открыта, и запереть еѐ не получилось бы при всѐ желании — замок был выломан явно не вчера (и даже не в прошлом году).
В прихожей было темно и пахло как в вокзальном туалете, под каблуком хрупнуло стекло, и Алина замерла, боясь наступить на что-то ещѐ и дожидаясь, когда глаза привыкнут к недостатку освещения. Перфи поступил проще: вытащил из портфеля пару летучих фонариков, подбросил в воздух, и те с готовностью зависли над головами исследователей, постепенно наливаясь светом.
Темнота расступилась и стала заметна царящая вокруг разруха: ободранные, изрисованные стены, вздувшийся паркет, разломанная мебель (точнее, еѐ остатки), ворох рваных одеял в углу. И, к счастью, никаких обитателей импровизированного притона.
