Потайных ходов во дворце было немного, и спрятаны они были надёжно. Два тёмных силуэта не шли — бесшумно скользили по каменным плитам. Только потрескивали факелы, освещающие путь: длинный, узкий коридор с низким сводом. Безмолвие оказалось временным. Мужчина в длинном плаще бросал резкие, отрывистые фразы, изредка повышая голос, скорее от напряжения, чем от желания в чём-то убедить спутника.
— …Я не упущу такую возможность, Ставр. Яронега станет женой маг'ярского княжича, и он, а потом мой внук займёт тарский княжий стол… И больше никакая гаравайская собака не посмеет гавкнуть в нашу сторону. Всё по закону!
Тот, кого назвали Ставром, благоразумно молчал, поглядывая себе под ноги. Тарского князя Земислава перебивать было непросто невежливо, а ещё и опасно. Взрывной нрав государя был хорошо известен его людям. К тому же советник пока был во всём согласен с Земиславом.
— …Поганые гаравайцы не получат ни одного, даже заброшенного рудника! — князь зло фыркнул и замолчал.
Дальше мужчины шли молча. И непонятно, то ли обдумывали предстоящее сватовство княжны, то ли вспоминали допрос, с которого возвращались этим подземным ходом. Если бы в княжеский острог попал обычный лазутчик, Земислав вряд ли заинтересовался бы им, но сегодня в пыточной был убийца, подосланный к юной княжне Яронеге. Возможно, это и стало причиной такого взволнованного и злого состояния князя. Подтолкнуло его к принятию окончательного решения.
Наконец, казавшийся бесконечным коридор закончился, упёршись в серую каменную стену. Земислав уверенным движением нащупал скрытый рычаг и открыл потайную дверь. Мужчины вошли в небольшой покой, служивший князю местом для особых бесед, не предназначенных для общих ушей. Кроме княжеского советника да пары близких друзей, здесь больше никто и не бывал. Сам покой был обставлен просто: дубовый стол, на котором лежала карта всего Черногорья да несколько стульев. Земислав сел на один из них и раздражённо махнул рукой, когда советник замер в нескольких шагах от него.
— Садись рядом, Ставр, — он недовольно поморщился. — Не думал, что доживу до такого! В своём доме я должен шептаться, как бабка, чтобы меня, не ровен час, не подслушали!
Советник хорошо знал, что государь имеет в виду. Последние несколько лет княжеству пришлось нелегко. Неурожаи и, как следствие, голод ослабили и без того не процветающую Тарсию. От наводнения, обрушившегося на южные границы, пострадали портовые города. И теперь заморские купцы выбирали торговый путь по реке Славуте через восточную соседку Гетаю, оставляя ввозную пошлину в чужой казне. Оставался единственный серьёзный источник пополнения княжеской казны — самоцветы, добываемые в рудниках Харабатских гор. Именно из-за этих рудников Тарсия не первое десятилетие враждовала со своей южной соседкой — княжеством Гаравия. Последние шестьдесят лет рудники принадлежали Тарсии, но гаравайский князь Фейн только ждал удобного повода, чтобы их отобрать или, как он считал, «вернуть утраченное». Тарский князь был стар и, по слухам, болен. Держался на княжеском столе скорее из упрямства и благодаря военной выправке. Но по стране поползли слухи и разговоры о преемнике. Сыновей у Земислава не было. Его гордость и надежда — первенец Мирослав — был убит почти двадцать лет назад в жестокой битве. Вынужденная вторая женитьба, словно в насмешку, подарила князю дочь. А спустя несколько дней после этого он стал вдовцом. Наплевав на все уговоры и доводы, Земислав не стал больше испытывать судьбу, решив передать княжество внукам. Княжне Яронеге только-только исполнилось шестнадцать лет. Пришла пора ждать сватов. По тарским законам женщина не могла принять княжий стол, а вот её муж — да.
