Диджериду - Мерлин Маркелл

На улице Двадцать Седьмого Съезда КПСС есть магазин музыкальных инструментов. Если вы музыкант, да к тому же москвич, вы в этом магазине несомненно бывали, и не раз. А если не бывали, то хотите побывать. Иначе — не музыкант вы вовсе. По крайней мере, так нам с братом сказал Лев Василич, который в том магазине заведующий.

Ну, мы с братом и ответили, что были в том магазине раз пять, не меньше. Только потом оказалось, что брат мой взаправду там глазел на флейты и домры. А я соврал. И ладно, все равно о том никто, кроме моего брата, не узнает. Не мог же я выставиться перед Львом Василичем ненастоящим музыкантом!

Брат мой сидит рядом. Гуляш жрет, даром что тарелку вилкой не раскалывает. Притащил меня в музыкальный магазин, чтоб мое вранье перестало быть враньем. Походили, посмотрели. Теперь сидим в столовой напротив магазина. Вон, его вывеска видна отсюда. «Лунная соната». А цвет букв вырвиглазно-желтый. Видно, под цвет луны в воображении рисовальщика этой самой вывески.

В перерывах между жеванием брат треплется про диджериду. И каждый раз, произнося название (причем, упорно «диджери́ду» вместо «диджериду́», что еще больше меня раздражает), мечтательно поглядывает в сторону желтых букв.

— Стасик, — говорит он мне, — это же будет культурный прорыв! Для «Балагуров», для всего Союза!

«Балагуры» — это название ансамбля, в котором играем мы с братом. Только брата там все называют Иван Петровичем, а меня всего лишь Стасиком, что есть воплощение высочайшей несправедливости. Талант-то у нас одинаковый. Но Колька-гитарист вечно «Иван Петрович то, Иван Петрович се», а как меня позвать, так «Стасик, подь сюда». И не только ж Колька! Алька, Юрка, все они как сговорились… А всякие начальники концертных залов и вовсе знают одного Иван Петровича, а про Стасика и не слыхали.

Поэтому я говорю:

— Нет.

Грустно так говорю, будто душа у меня разрывается отказывать любимому братцу в его мечте, а сам чуть не прыгаю на стол этот столовский, чтоб чечетку сплясать.

— Ну Стасик, у тебя же есть деньги… Я тебе потом верну.

— А на что мы папе будем баню строить?

— Он все равно пока живет у меня. Ты ж подумай… У них этот диджериду в одном экземпляре, в одном! Это даже не дефицит, это… я не знаю, как назвать. Если мы сейчас не возьмем — Василич найдет, кому сбагрить, уже сегодня. И все. Не станем первым советским ансамблем с диджериду. Это ж мечта моя… Всегда хотел сделать что-то эдакое. Чтоб нас запомнили, в энциклопедиях описали.