— Пошли, нальём вина, теперь некому нас бранить.
И братья, прихватив пару вместительных кружек, спустились в подвал дома, где хранилось вино.
Правда, ради справедливости стоит сказать, что первые две кружки они выпили за упокой души сеньора Ортего.
Хуан Гонсало сидел возле кровати и сжимал в своих ладонях руку мёртвого отца.
— Я выполню то, о чём вы просили меня, — повторял юноша, — я добьюсь чего-нибудь в этой жизни. Но только прежде я поквитаюсь с доном Родриго. Пусть не думает, что ваша смерть останется безнаказанной!
Дом семейства Ортего погрузился в тишину. Такое случалось нечасто. Даже не было слышно пьяных возгласов Мануэля и Санчо. Старшие братья уединились в дальней части дома и шёпотом обсуждали планы на будущее.
— По-моему, больше нам здесь делать нечего, — говорил Мануэль.
Но Санчо всё ещё сомневался.
— Ты хочешь всё оставить Хуану Гонсало — и землю, и дом?
Мануэль криво улыбнулся.
— Да забудь ты обо всём. Нет больше у нас ни земли, ни дома. Теперь всё принадлежит дону Родриго.
— Этого не может быть.
— Как видишь, может.
Санчо схватил старшего брата за руку.
— И ты допустишь, чтобы дон Родриго безнаказанно завладел нашим имуществом?
— Я не идиот, чтобы в одиночку сражаться против помещика и его людей.
Санчо задумался.
— Я и не предлагаю тебе самому брать в руки оружие, но если мы спустим подобное дону Родриго, то над нами станут смеяться во всей Санта-Риберре.
— А мне плевать, — прошептал Мануэль, — я не хочу считаться с тем, что о нас думают люди. Если они такие смелые, пусть берут в руки оружие и идут против помещика.
— Я ожидал услышать от тебя кое-что другое, всё-таки ты старший брат.
— Пойми, Санчо, сами мы никогда бы не решились покинуть родной дом и отправиться куда-нибудь на заработки.
— Наверное, мы упустили слишком много времени.
— По мне так лучше пойти в город и поискать хорошую работу. Ковыряться в земле, как Хуан Гонсало, мне не хочется.
Братья замолчали и прислушались. Дом полнился тихими, еле различимыми звуками.
— Ты слышишь, как скрипит наш дом? — спросил Санчо. — Он всё ещё продолжает жить.
— Он разваливается, — грубо оборвал брата Мануэль, — и я не хочу, чтобы это произошло на моих глазах.
— Так, что мы решим? — осведомился Санчо.
— Ты, брат, решай за себя, а я для себя всё уже давно определил.
— Ну, раз ты, Мануэль, не хочешь оставаться здесь, то и мне придётся податься в чужие края. Мир большой и на нас всех хватит в нём места.
— Что-то я в этом сомневаюсь. Если мир такой большой, то почему нам не находится места в Санта-Риберре?
