— Ну вот, дожились, — Санчо вздохнул, — земли у нас теперь нет, дом тоже не принадлежит нам.
— Нужно что-нибудь успеть продать, — предложил Мануэль, осматриваясь по сторонам.
Но ничего подходящего ему на глаза не попалось. Никто бы не стал покупать рухлядь, находившуюся в доме.
— Мануэль, ты что! — возмутился юноша. — Как ты можешь так говорить у смертного одра отца!
— А что, жизнь продолжается, — развёл руками Санчо, — и мы должны позаботиться о себе сами.
— Эта земля наша, — твёрдо сказал юноша, — и дом тоже.
— Считай, как хочешь, лично я, — сказал Санчо, — не собираюсь погибать из-за земли.
— Да-да, Хуан Гонсало, — поддержал среднего брата Мануэль, — если мы вздумаем сопротивляться, дон Родриго приведёт своих людей и попросту прогонит нас с нашей же земли. Если хочешь тут оставаться, то лучше соглашайся стать арендатором.
А юноша был уже не в силах сдерживать слёзы. Он, не стыдясь, заплакал, размазывая по лицу грязь.
— Ну почему, отец, меня не было рядом с тобой?!
— Что уже говорить об этом? — вздохнул Санчо.
Юноша схватил руку отца и припал к ней губами.
— Простите меня, отец, если я временами был груб с вами… дерзил… простите меня…
И тут юноша почувствовал, что пальцы сеньора Ортего дрогнули. Он с надеждой заглянул в лицо отцу. Веки того медленно открывались.
Санчо и Мануэль с испугом отпрянули от кровати.
— Боже, но он же, умер!
Лицо сеньора Ортего исказила улыбка.
— Да, я умер, но на какое-то время вернулся сюда, ведь я услышал, вы ссоритесь, братья.
Он приподнял ослабевшую руку и сделал неопределённый жест.
— Отойдите, я хочу поговорить со своим младшим сыном.
Мануэль и Санчо переглянулись. Им не хотелось отходить от умирающего отца, и не потому, что они очень уж жалели его.
Мануэль зашептал:
— Наверное, отец где-то спрятал деньги и хочет сейчас об этом рассказать Хуану Гонсало.
— Да-да, я слышал, так бывает. Если, человек где-то спрятал деньги и никому не сказал об этом, то бог не примет его душу.
— Я сказал — отойдите!
Братья вновь переглянулись. Голос сеньора Ортего звучал настолько требовательно, что не подчиниться ему было невозможно.
Недовольно бурча, старшие братья отошли к столу и, боясь пошевелиться, прислушивались к разговору между умирающим отцом и Хуаном Гонсало.
— Ты странный мальчик, — сказал сеньор Ортего.
— Неужели, отец, вы вернулись с того света лишь затем, чтобы сказать мне это?
— Да, ты странный мальчик и совсем не похож на своих братьев.
— Но зато я похож на вас, отец.
