Раненого на руках внесли в дом и уложили на кровать. Мануэль и Санчо стали в ногах, а Хуан Гонсало устроился у изголовья. Никто из старших братьев не стал оспаривать это право младшего.
— Как вы, отец? — спросил юноша.
Сеньор Ортего попытался улыбнуться, но от этого его лицо сделалось ещё более измученным.
— Я умираю, сын, — прошептал мужчина и поднял руку.
Хуан Гонсало тут же взял его пальцы в свою ладонь.
— Не нужно так говорить, отец.
— Нет, я умираю, это точно.
— Никто не знает часа своей смерти.
— Я чувствую её приближение, ощущаю её дыхание.
Старый Сальвадор поднялся и подошёл к раненому.
— Как ты, Хуан Мануэль?
— Иди за священником, — попросил сеньор Ортего.
— Да ты будешь ещё жить, что ты вздумал, ведь ты ещё молод!
— Я молод?! — закашлялся сеньор Ортего. — И это говоришь мне ты, Сальвадор?
— Во всяком случае, ты ещё не стар.
— Я тебя прошу, беги за священником.
Сальвадор в растерянности посмотрел на братьев.
Мануэль и Санчо прятали глаза. И только Хуан Гонсало громко сказал:
— Раз так просит отец, то идите.
Сальвадор покинул дом.
Юноша сидел у изголовья кровати и смотрел в окно на то, как удаляется фигурка Сальвадора. Ветер развевал полы его поношенного сюртука и, глядя сейчас на Сальвадора, можно было сказать, что он спешит. Хотя кто-нибудь другой, не знавший близко этого человека, мог подумать, тот просто идёт, не очень торопясь.
Обычно, что бы ни случалось в этом мире, старик передвигался шаркающей походкой, но теперь у него была вполне конкретная цель — привести священника к умирающему другу.
Юноша даже пожалел, что не отправил за священником кого-нибудь из старших братьев, те добрались бы до ближайшей церкви куда быстрее.
Внезапно сеньор Ортего сжал свои пальцы, и Хуан Гонсало тут же склонился над ним.
— Вам что-нибудь нужно, отец?
— Я хочу попрощаться с тобой, ведь я умираю, — сеньор Ортего прикрыл веки и юноша почувствовал, как слабеют пальцы отца.
— Не уходите, отец, не покидайте нас!
Губы сеньора Ортего дрогнули и замерли.
«Ну, вот и всё, — как-то очень уж буднично подумал Хуан Гонсало, — Сальвадор так и не успел привести священника».
— Он умер? — шёпотом спросил Санчо, коснувшись плеча своего младшего брата.
Слёзы застилали глаза юноши.
И не успел он ответить, как Мануэль слишком громко, чтобы его голос прозвучал подобающе торжественности случая, сказал:
— Отец умер.
Старшие братья переглянулись. Они прекрасно знали, что отец не оставил завещания. Хотя теперь, после того, как Сальвадор передал слова дона Родриго, есть завещание или нет, значения не имело.
