— Или же ты хочешь, Хуан Мануэль, чтобы я сказал правду?
— Ты уже сказал правду насчёт земли, а всё остальное неважно.
— Лежи, лежи, тебе нельзя говорить, — спохватился Сальвадор, расправил солому под раненым и вновь заспешил к Хуану Гонсало. — Да, нелегко вам теперь придётся, братья у тебя непутёвые, вся надежда была на тебя, да на твоего отца.
— Почему это была? — напрягшись, спросил юноша.
Сальвадор отвёл взгляд в сторону. Он, уже не раз видевший на своём веку смерть, понимал, сеньор Ортего не жилец на этом свете.
— Понимаешь, Хуан, отец твой будет долго поправляться, он уже в том возрасте, когда раны заживают сами собой. Возможно, его стоило бы отвезти в город, но лечение стоит больших денег.
— Их у нас нет, — вздохнул юноша.
— Ничего, Хуан, может быть, всё ещё образуется.
Санчо и Мануэль немного отстали.
— Как, по-твоему, вытянет отец? — глядя себе под ноги, спросил Санчо.
Мануэль шагал, молча, зло, пиная небольшие камешки.
— По-моему, ничего хорошего уже не предвидится, земля и впрямь отойдёт к помещику, ведь у нас нет никаких документов.
Санчо закусил нижнюю губу.
— И почему мы всегда ссоримся с Хуаном Гонсало, ведь, он, в общем-то, неплохой парень…
— Ты бы ни о нём сейчас думал, а об отце.
— От того, что я стану о нём думать, ничего не изменится. Вот если бы у нас были деньги, и мы смогли бы отвезти его в город, в больницу…
— Что уж тут думать, — вздохнул Мануэль, — больницы не для таких бедняков, как мы.
— Ну почему эти проклятые колёса так страшно скрипят? — воскликнул Санчо.
— Потому что они не смазаны.
— Я и без тебя знаю, дурак. Я не могу слышать этот страшный визг, словно бы кто-то тащит из меня душу.
Сеньор Ортего вновь застонал и попробовал приподняться. Он немного поднял голову, но тут же, со стоном опустился на солому.
— Да, плохи дела отца, ему здорово досталось. Ты слышал, Сальвадор сказал, он уложил человек двадцать.
— Все мы умеем отлично драться. Даже этот молокосос Хуан Гонсало и тот не даст себя в обиду. — Санчо хлопнул себя ладонью по лбу. — Говорил же я отцу, не ходи туда один! Вот если бы мы были все вместе, мы бы сумели постоять за себя.
— Не говори глупости, — предостерёг брата Мануэль, — никогда нельзя предвидеть того, что случится.
Сеньор Ортего боялся вновь потерять сознание.
Хуану Гонсало не терпелось как можно скорее попасть домой, ведь только там он мог бы хоть чем-то помочь своему отцу. Но ехать быстрее не позволяло состояние раненого.
Дом казался так близко, но прошло ещё около четверти часа, пока, наконец, процессия не добралась до дома сеньора Ортего.
