В библиотек было пусто. Гудков развалился в кресле и приказал:
— Становись на лестницу и поднимайся на четвертый уровень. Найдешь там книгу о саламандрах. Не ошибешься, она светится. И не бойся, лестницы двигаются так, как ты того пожелаешь… или я.
Я осторожно шагнула на левитационную стремянку, вцепилась в верхнюю ступеньку, когда оторвалась от пола. И поняла: сейчас я предстану перед Лексеем «во всей красе». Он сидит под самой лестницей и смотрит вверх, а передо мной сложный выбор: придерживать подол или держаться самой. Откуда-то подуло горячим – разумеется, мне под юбку. Я охнула и застыла на полпути.
— Выше, — велел Гудков.
Сбоку от меня из воздуха соткался Генрих.
— Я помогу, — негромко предложило посмертие.
— Спасибо, — с облегчением выдохнула я.
Генрих словно случайно выпустил несколько протуберанцев непрозрачной эктоплазмы. Они плыли немного сбоку и снизу, прикрывая меня от взгляда саламандра. Мне очень хотелось бы увидеть лицо Гудкова, но наклоняться было страшно.
— Вот нужная вам книга, — вежливо сказал Генрих.
Волюм действительно светился. Я опустилась с ним к креслу Лексея.
— Читай, — раздраженно бросил он мне. И велел Генриху: — Развейся!
Посмертие поклонилось и исчезло. Но перед этим в глазах Генриха мелькнуло что-то… крайне недружелюбное.
— Энциклопедия Выдающихся Магических Существ. Том первый. Саламандры, — прочитала я.
— Погромче.
Я начала читать вслух. Громко. Кажется, чуть-чуть игнорируя правильную интонацию на знаках препинания. Описания величия саламандр, их триумфального шествия сквозь века, милостей, время от времени раздаваемых простым людям, и великих побед в грандиозных магических битвах меня не впечатлили. В конце концов, я совсем потеряла нить событий и не реагировала на многозначительные примечания Гудкова: «мой прадед», «один из моих предков». Когда некая саламандра Юсташия Ло’Элей Маот одарила своим вниманием принца Беломорья и разродилась двойней, «будущими повелителями Перкских Степей», я зевнула и устало вздохнула.
— Довольно! — глаза Гудкова пылали. — Убери!
Я пожала плечами и положила книгу на столик.
— Послушай, — глухо сказал Лексей, поднимаясь и подходя к камину. Он протянул к огню руку и пламя доверчиво ее лизнуло. Я тоже приблизилась, понимая, что настало время разговора посерьезнее. — Я не понимаю, что мне делать. Каждый раз, когда я думаю, что ты моя, ты ускользаешь из рук. Я все перепробовал. Все, что всегда действовало на других девушек, с тобой не работает. Я не понимаю… — повторил Гудков, покачав головой. — Я нехорош? Некрасив? Обижал тебя? Да, обижал. Прости. Это от беспомощности. Я злюсь, постоянно, потому что каждую секунду думаю о тебе. И днем… и ночью... особенно. Даже подозревал, — саламандр издал легкий смешок, — что ты меня зачаровала. Но в тебе почти нет магии. Понимаешь?
