– Я не отпущу тебя, пока ты этого не сделаешь, – сказал Эрланд.
Можно было не сомневаться – не отпустит, но всё же я попыталась возразить.
– Нам ведь нужно ехать дальше…
– Только я решаю, когда мы поедем.
И то верно, едва ли кто-то из его людей станет возражать против долгого привала.
– Ну что, хочешь стоять тут, пока не замёрзнешь?
Вот ведь… упрямый! Зачем ему непременно нужно, чтобы я к нему прикоснулась? Разве мало того, что уже было?
Набравшись храбрости, я осторожно прижала руки к его груди, на которой мои ладони казались совсем маленькими.
– Этого недостаточно, – проговорил мужчина.
Кто бы сомневался?..
Зажмурившись, двинулась рукой выше, ощущая горячую кожу, переплетения крепких мускулов и отчётливое биение. Такое сильное, уверенное. А я-то было подумала, что у правителя Лундсфальда сердца нет.
– Посмотри на меня.
Опять начинается! Я открыла глаза и закусила губу, посмотрев на мужчину. Ему нужно так много – моё тело, мой взгляд, мои прикосновения. Он словно хочет присвоить меня всю. Вот только отдать ему душу он заставить не в силах.
– Не отводи глаз, Аньяри. Я ведь не противен тебе. Хотя тебе очень хочется притвориться, будто всё, что ты делаешь, – что мы делаем, – по принуждению.
– А разве не так?
– Настоящего принуждения ты ещё не знала, – отозвался правитель, и в его голосе мне померещилась угроза.
– Я не…
– Продолжай.
Мои ладони поднялись к его широким плечам и легли на них так, точно это было вполне естественным движением, затем снова плавно двинулись ниже, поглаживая, изучая. Я впервые в жизни прикасалась к полуодетому мужчине, да и видеть их мне во дворце не приходилось. Мачеха рьяно соблюдала приличия, так что даже рабы носили полностью закрытую одежду.
Вот только за своей родной дочерью княгиня не уследила.
Воспоминание об Ильме снова разбудило в груди знакомую ноющую боль. Где она сейчас? Жива или действительно покончила с собой, как решили отцовские слуги?
Я никогда не считала Ильму воплощением всех мыслимых и немыслимых достоинств. Как старшую дочь князя Ив-Лин и единственную у своей матери её, разумеется, баловали, так что княжна привыкла получать всё, чего ей захочется, не терпя отлагательств. Но она была моей сестрой, нас связывали кровные узы, мы выросли вместе, а теперь я даже не знаю, что с ней сталось.
Я вздрогнула, когда в озере плеснула какая-то мелкая рыбёшка, задев меня скользким хвостом, и покачнулась от испуга. Так и упала бы, если бы не подхвативший меня Эрланд. Невольно подавшись ближе к нему, плотнее прижалась ладонями к его телу, а губами коснулась шеи. Это точно сорвало невидимую пружину. Мужчина резко выдохнул, притягивая меня к себе ещё ближе, его руки легли на ягодицы, сжали, а губы нашли мои, целуя жгуче, жадно, бескомпромиссно.
