Андрей Сергеевич передернул плечами, в петушином распеве он впервые уловил вызов сродни боевому кличу. Как назло еще и насморк разыгрался, ядреней чеснока: глаза выкручивало напрочь, сказалась вчерашняя передряга в дождь. Тем не менее с Палычем они не проворонили ни единой пяди. И первое, чем были вознаграждены их труды, − следы, оставленные незнакомцем. К счастью, ночной дождь не успел вконец слизать их. Преображенский опустился на колени и со вниманием ювелира принялся изучать следы. Вдавлины от дюжих морских сапог весьма превышали размер обуви, в которой хаживали он и Палыч. Андрей переломил пруток и замерил великость следа. Она оказалась равной пяти вершкам. Об остальном судить не приходилось: дождь на славу учинил свое гиблое дело. Ни правый, ни левый след не имели хоть малой характеринки, и это обстоятельство крепко опечалило капитана. Но всё же след, равный пяти вершкам, мог принадлежать только очень рослому, высокому человеку. Когда же он припомнил, с какой легкостью беглец перескочил высоченный забор, тем паче выкроил для себя малоуспокаивающий вывод: неизвестный обладал воистину звериной силой. Эти два нюанса если и не проясняли толком дела, всё же ощутимо сужали круг вероятных лиц.
Однако пущая удача ожидала барина и слугу впереди. На заборе, в том месте, где ночной гость перемахнул через него, Андрею Сергеевичу удалось обнаружить вырванный клок от плаща. Чужак зацепился за скобу, один конец которой воинственно торчал железным клювом.
− Поздравляю с трофеем, вашескобродие! Ишь, как со страху-то подлец в штаны навалил. Обмишулился… гостенек наш, − неуверенно хохотнул Палыч.
Андрей посуровел. Он ощутил кожей, что этот злорадный смешок исходил от страха, гнездившегося в них обоих.
Пришпорив словцом денщика, Преображенский медленно побрел через сад к особняку.
* * *
В кабинете капитана они подняли по чарке огненного «ерофеича». Перетянутые нервы приотпустило.
Андрей Сергеевич встал за бюро, погрыз перо в раздумье, затем вонзил в чернильницу и, пока Палыч звенел на дворе топором, раскалывая смоляные чурки, испещрил лист пометками.
− Итак, − рассуждал офицер, держа перед собой улику − лоскут морского плаща, − человек сей − моряк, ежли только не рядится для надувательства в морское платье; роста высокого и силой награжден дьявольской. Несомненно, он и преследовал нас, когда возвращались со Змеиного Гнезда. Да, волк матерый. Словно щенков, обвел вокруг пальца. − Андрей покачал головой. − Вот только в толк не возьму: какого лешего он делал на чердаке?.. Прикончить нас он мог и по дороге в крепость. Уж не пакет ли вел его?!
