Понимая, что счёт идёт на секунды, он плотнее опёрся спиной на телефон и резко ударил в дверь ногой — сначала по хлипкому на вид алюминиевому переплёту, а затем по стеклу. Тщетно! Чёртова будка была словно сделана из легированной стали и бронестекла…
На краткое мгновение Сашка смертельно испугался, и тут же испуг сменила собой знакомая холодная ярость. Может быть, «они» и задумали показательную казнь, но вот беззащитной жертвы у них не будет! Его рука нырнула за отворот куртки, пальцы ухватили рукоять «Мангуста» — жаль только, патронов осталось мало…
Прищуренный, словно он уже заранее начал целиться, взгляд Воронкова был устремлён на стремительно приближающуюся машину, и поэтому то, что случилось дальше, он увидел во всех подробностях.
Чёрный автомобиль, приближаясь, нёсся по середине улицы, плюя на все правила, и какой-то импозантно выглядящий джип, давая дорогу «крутым», услужливо шарахнулся вправо — прямо под колёса гружённому кирпичом КаМАЗу с прицепом. Водитель грузовика ударил по тормозам, и КаМАЗ с жалобным воем остановился, косо развернувшись поперёк дороги. Но тяжёлая «баржа» замедляться и не подумала — прицеп сорвало и с прежней скоростью понесло дальше, одновременно закручивая по оси. Кирпичи полетели во все стороны, чёрная машина отчаянно вильнула, выскакивая на тротуар, но крутящийся, словно на льду, прицеп принял её в борт, зацепил, протащил через встречную полосу, и, не долетев полутора десятков метров до телефонной будки, они ударились в стену.
Медленно, как показалось Воронкову, очень-очень медленно гофрированный борт прицепа начал вминать машину в каменную стену. Чёрный кузов перекосило, переднюю часть повело вверх, расплющивающийся бампер отогнулся книзу, и вдруг вместо машины Сашке увиделся огромный чёрный ящер, встающий на дыбы и раскрывающий пасть в крике боли…
Полыхнула вспышка взорвавшегося топлива, и время пошло в своём обычном темпе. За первым взрывом последовали ещё два, и по стёклам телефонной будки простучал град осколков. Именно простучал — ни один из них не пробил окна, даже царапин не осталось, но не успел Воронков осознать это, как ещё один обломок кирпича, практически на излёте, с дребезгом разнёс одно из стёкол и смачно шмякнул по болтающейся на проводе трубке.
Посыпалась пластмасса, смешиваясь со стеклянным крошевом. Сашка инстинктивно отдёрнул ногу, задел дверь — и та распахнулась с такой лёгкостью, словно никогда и не была намертво заклинена.
