Как и вчера, ощущение уверенной силы заряженного орудия в руках привело чувства Воронкова в относительный порядок. Немного расслабившись, он осторожно присел на диван и заставил себя уставиться на экран. Шло какое-то ток-шоу: ведущий задавал гостю идиотские вопросы, со счастливой улыбкой выслушивал не менее идиотские ответы, а зрители, видимо взятые напрокат из сумасшедшего дома, восторженно орали и аплодировали безо всякой связи с происходящим.
Сашке не было никакого дела до этого шоу, но он старательно сидел и смотрел, пытаясь понять смысл передачи. Однако он оказался либо слишком тонок и к пониманию средних умов недоступен, либо этого смысла вовсе не было, и Воронков, уставший от бесплодных попыток догадаться, в чём там дело, даже обрадовался, когда на экране появилась заставка рекламного блока.
«Блендамет», от которого яйца крепче, «милки-вей», который всегда поверху плавает… А вот ролика с таким началом Сашка ещё ни разу не видел! Экран потемнел, и из чёрной глубины навстречу зрителю неторопливо всплывал глаз. Просто большой глаз, очень похожий на человеческий, но в то же время явно чужой… Вот он занял весь экран, и теперь, наверное, бодрый голос объявит о каких-нибудь каплях?
Но никаких звуков из динамиков телевизора не раздалось. Шар глаза чуть-чуть покачивался на экране вправо-влево, и Воронков поймал себя на том, что сам начинает покачиваться в том же ритме. Ну, это уже слишком! Он попытался вскочить, но ноги словно превратились в безвольные протезы. Не понимая, что происходит, Сашка попробовал двинуть рукой — точно такое же ощущение. Словно нервные импульсы от мозга к телу терялись где-то по дороге, да и сам мозг тоже…
Вместо злости или хотя бы испуга Воронковым всё сильнее и сильнее овладевали сонливость и апатия, причём было это вовсе не страшно, а даже приятно. Покойно и хорошо было смотреть на этот глаз и покачиваться вместе с ним вправо-влево, вправо-влево, всё замечательно, всё прекрасно…
⁂
Трескучий звук удара распахнувшейся под порывом ветра форточки и звон посыпавшегося стекла вывели Сашку из транса. Вместе с ветром в комнату ворвался резкий, острый запах, который не хуже нашатыря довершил дело — к мыслям вернулась прежняя ясность. Глаз на экране остановил свои движения и недобро прищурился так, что Воронков сразу же вспомнил: точно такое же выражение было у тряпичной куклы, когда та в первый раз посмотрела на него с чайника. Не думая, что он делает и что за этим последует, Сашка через силу поднял оружие и нажал на курок.
