- Мам, ты что?
- Я сон видела.
- Опять бабушка?
- Да. Но в моем сегодняшнем сне она была совсем другая. Чужая какая-то... Гневная. Стояла и смотрела на меня так ... точно я её чем-то смертельно обидела. Точно отняла у неё что-то самое дорогое. Или собираюсь отнять.
- Ох, мамочка! А она что-нибудь говорила? Что-то сказала тебе или просто стояла так, молча?
- Сказала, Эльчик. Но вот, что сказала, я не пойму никак. Ничего не понимаю. Совсем!
- Мам, пожалуйста, скажи мне. Скажи мне, слышишь?
Эля трясла мамину руку в своих, точно таким способом могла отогнать чужого, который глядел на неё из маминых глаз. Может, это был страх? И дочь пыталась вырвать страх из маминых глаз как занозу из пальца.
Видела - мама боялась.
- Она сказала... - Тася помедлила, как будто перед прыжком в воду. Спросила меня: "Который из двух? Которого ты выбираешь? В одном - жизнь, а в другом - смерть. Только смотри, не ошибись, внучка!"
- И все?
- Все.
- Ох, мамочка! Про кого же она говорила? И как не ошибиться-то? А может... может бабушка Тоня ещё подскажет? Придет к тебе во сне и подскажет. А?
- Может быть, дорогая...
Вдруг Тася схватила со стола первое попавшееся - пепельницу и со всей силой швырнула на пол. Та разбилась. Окурки вперемешку с осколками разлетелись по всей кухне. Тася сидела как каменная, только в глазах её бился ужас. А Эля... она испугалась не меньше, кинулась подбирать осколки. Потом опомнилась, схватила веник, совок... Смела все в мусорное ведро. И заплакала. И слезы её растопили недвижную статую - Тася ожила, застонала как от жестокой боли, кинулась к дочери. Они сидели, обнявшись, и ждали жизнь, которая будет. Которая может стать избавлением, а может сразить наповал. Они обе это понимали. Но им оставалось только одно - ждать.
А Эля... может, тут-то она поняла как плохо и грустно быть вот такой дерганой, вспыльчивой. Нет, на маму она не обиделась. Просто сама быть такой не хотела.
И вовсе это не свойство одаренной души, - думала Эля, - а просто... нет, пожалуй, пока она не знала ответа. Что ж это такое - человек? Почему душу бьет и треплет как на ветру... треплет жизнь, словно неплотно прикрытый ставень. Нет, она не знала, почему такое бывает...
А потом, когда они обе выплакались, Эля сказала маме.
- Мам, мы с тобой как ежихи, честное слово! Те сначала тоже фыркают, дергаются и пыхтят, когда их в руки возьмешь, а потом... Как успокоятся немножко, потихонечку нос свой высовывают из иголок и пьют молоко. Слушай, а давай мы... давай пообещаем друг другу, что не будем больше дикими ежихами? А если кто-то из нас станет пыхтеть и подпрыгивать, то другая сразу подаст знак: приручайся!
