И теперь, когда Тася с Элей остались вдвоем и Эле доверено было право решать, она вдруг поняла, что не может отговаривать маму. Что какая бы жизнь не ожидала их в Загорянке, какой бы протест не вызывала эта работа, она должна помочь маме на неё согласиться. Сделать шаг. Пускай даже против этого все в душе восстает! Но этот шаг должен заставить маму подняться, распрямить спину. Накраситься, наконец! В парикмахерскую сходить...
Начать действовать.
Действие - это главное! - поняла вдруг Эля. И эта её догадка сделала бы честь любому взрослому.
Ночью, лежа без сна и вспоминая об их разговоре, Эля сама удивлялась как легко и просто пришло к ней это решение. С какой радостью приняла она мысль: маму нужно просто заставить действовать! Как будто прожектор вспыхнул в темноте и указал выход из лабиринта.
А как она в начале-то всполошилась, как всполошилась! Эля улыбалась в темноте, вспоминая излюбленное Тонечкино выражение: "Что всполошилась-то? Взбрыкнуть захотелось? Нечего, нечего!" Как же они с мамой похожи... Обе вспыльчивые, брыкливые, своенравные. Раньше Эля была уверена, что это свойства чуткой одаренной души, - так говорила ей мама. Но теперь, слушая как посапывает во сне Сенечка и думая о том как приятно осознавать себя взрослой, человеком, которому доверено принимать решения, вдруг поняла, что вспыльчивость, похоже, не самое лучшее женское качество.
И с чего она об этом подумала? Что послужило толчком? Может быть, все началось на кухне. Сначала они сидели вдвоем - мама с дочкой - и хохотали, приняв решение согласиться на эту работу. И у обеих словно гора с плеч! А хохотали из-за того как обе, едва услышав о наемной работе, начали злиться, ершиться! Не вникнув толком, не разобравшись...
- Знаешь, не так страшен черт как его малютки! - веселилась мама.
- Малюют, мам! - заходилась от смеха Элька. - Не так страшен... ха-ха-ха... как его малюют!
- У меня другая информация! - Тася ухватилась за плечики дочери, чтоб удержать равновесие, её качало от хохота. - Нам ведь черт подсовывает малюток... А... ой, не могу! - размалюют они нас или мы их - это уж мы с тобой разберемся на месте.
- Мам... почему черт? - враз посерьезнев, как-то побледнев даже, спросила Эля. - Почему нам что-то... именно черт подсовывает? Ведь эту работу для тебя разыскала тетя Ксана. А она уж... совсем не...
Эля не договорила, оборвала на полуслове. Она глядела на маму. Глаза у той превратились в два огромных темных провала, зрачки расширились и радужное сияние их пропало. Точно кто-то чужой глянул на Элю из маминых глаз. Это было так страшно... Эля вцепилась в мамину руку.
