— Врет, проклятая! — всполошилась Линне. — Зарезала! Как есть, зарезала! Взяла нож, и…
— Кто это видел? — Милдред лишь легка повысил голос, и старуха притихла.
— Да вот дочери мои, Марта и Грида.
— Кто Марта? Выйди и встань перед судом, — властно произнес Милдред. Марта послушно выступила к столу и поклонилась. — Ты подтверждаешь слова матери? Эта девица и правда твоего отца зарезала?
— Правда, — кивнула Марта, даже не взглянув на меня.
Я от обиды закусила губу. И ведь не ошиблась в своем суждении — при первом же случае женщина забыла о своей благодарности и решила меня со свету извести! На глазах выступили слезы, но мою ладонь вдруг сжала широкая ладонь Энги, и стало страшно вдвойне. Вдруг вздумает, горячая голова, до конца за меня заступаться? Погублю не только себя, но и его…
— Неправда, — раздался из толпы по левую сторону тихий голос. — Не так все было.
Я с надеждой подняла глаза — в полукруг шагнула Келда, впервые осмелившись посмотреть в глаза правителю. Марта дернула ее за рукав и зашипела, будто змея, но взмах руки Милдреда остановил ее.
— Пусть говорит.
Молодой лорд тут же обратил насмешливый взгляд на нее.
— Так как же было, красавица?
— Илва правду говорит. Она помочь хотела. Дед и в самом деле был плох. При смерти лежал. Лекарь от него отказался, помочь было некому. А Илва взялась, да не вышло. Не виновата она.
Милдред вновь скользнул по мне задумчивым взглядом, слегка сдвинув к переносице густые черные брови.
— Ну, что ж. Может, еще кто сказать хочет? Если эта ведьма кому вред причинила, пусть выйдет и поведает об этом. А если кто заступиться желает…
— Я желаю, господин, — вдруг шагнул в образовавшийся полукруг Хакон. — Илва не ведьма, это все глупые бабьи выдумки. Я ее давно знаю. Она отца моего лечить помогала. И Гилля убить не хотела. Она просила меня нож особый сделать, лекарский. Кабы зарезать пожелала старика, взяла бы любой, с кухни, зачем ей особый? Да и на кой ляд он ей сдался, старик-то? Он и сам бы не через день, так через два преставился. Это всякий подтвердит.
— Это правда, добрый господин, — теперь в полукруг шагнул и Ирах, отцепив от рукава плюющуюся ядом Руну. — Эту девушку все тут давно знают. Не виновата она ни в чем. Живет себе тихо, травы в лесу собирает. А Гилля сам Создатель к себе присмотрел, час его пришел.
— Что ж, — после недолгого молчания отозвался Милдред. — Кто еще хочет против ведьмы слово сказать?
Все молчали, не решаясь ни обвинять, ни заступаться за меня. Под своим тулупом и платьем я обливалась седьмым потом от страха, но не смела молвить и слова в свою защиту.
