Не в силах сдержаться, я зарыдала в голос и согнулась в три погибели, уронив голову на крыльцо. И как меня теперь будет носить благодатная мать-земля?
Хлопнула дверь — видимо, до Энги донеслись мои громкие всхлипы и завывания.
— Илва? — встревожился он. — Что с тобой? Что стряслось?
— Я убила Гилля, — сквозь всхлипы, икоту и слезы попыталась ответить я. Замерзшие губы не слушались, и вместо слов получилось невнятное мычание.
Энги спустился с крыльца, приподнял меня и почти на руках поволок в избу. Внутри было тепло и приятно пахло грибной похлебкой. Энги заботливо вытряхнул меня из телогрейки, усадил на лежанку, сел рядом и принялся растирать мои замерзшие руки.
— Как это случилось? — глухо спросил он.
Всхлипывая и заикаясь, я выложила Энги все как есть, без утайки. Мне и самой необходимо было исповедаться, ведь сотворила я страшное своими руками — отняла человеческую жизнь, и этот камень никогда мне не сбросить со своей грешной души.
— Ирах прав, — выслушав мои сбивчивые речи, произнес Энги. Он потеплее укрыл одеялом мои ноги и обнял меня за плечи, прижимая к себе, — старик бы и так умер, и ты это знала. Ведь от него даже лекарь отказался. А ты просто хотела ему помочь. Или ты думаешь, что ты всесильна, как сам Создатель?
Я всхлипнула, с благодарностью прильнув к груди Энги и постыдно вытирая щеки и нос о его рубаху.
— Мне теперь в деревне и носа показать нельзя — проклинать будут как ведьму…
— И не ходи, — отозвался Энги, обнимая меня и поглаживая по голове, как прежде делал Ирах. Его сердце под моей щекой стучало ровно и спокойно, постепенно передавая успокоение и мне самой: хоть кто-то не стал меня винить и проклинать. — Вот пусть попробует еще кто-нибудь заболеть и позвать тебя для лечения. А ты не пойдешь больше — и пусть выкручиваются, как хотят. Ведь ты никому не обязана, а?
Я вдохнула и лишь крепче прижалась к Энги: от него исходила надежность и приятное умиротворение.
— Никто больше не придет, — вздохнула я, — кто захочет, чтобы его лечила убийца?
— Все забудется, Илва, — продолжал приговаривать Энги, баюкая меня у себя на груди, будто младенца, — а если не придет никто, то и не жалко. Пусть живут себе, как хотят. Я-то знаю, что ты хотела как лучше.
— Хотела… да только все бесполезно. Только смерть несчастному причинила…
— Тебе бы у настоящего лекаря поучиться, — задумчиво произнес Энги над самым моим ухом, и мне показалось, что его губы легонько тронули мои волосы. — Ты ведь многое знаешь, и у тебя есть дар к врачеванию.
