— Благодарствую, — тихо шепнул он, когда я закончила.
Внезапно подумалось, что этот человек едва ли получал от кого-то хотя бы толику заботы с тех пор, как ушел из дома. А теперь и матери у него нет. Наверняка любящая Ульва старалась бы хорошенько его кормить, не пожалела бы, как я, последних медяков ему на одежду и не забывала бы смазывать его раны. На меня вдруг нахлынуло непреодолимое желание обнять его и приголубить, как мать могла бы приголубить малое дитя, которое ушибло коленку.
К счастью, это желание я сумела подавить и вовремя скрылась в чулане, задержавшись там чуть дольше, чем следовало, чтобы остудить разгоряченные стыдом щеки. За это время Энги успел натянуть на себя чистую рубаху, которая так не нравилась мне из-за того, что светилась прорехами, и лечь на свою постель.
— Разбуди меня завтра рано утром, если просплю, — попросил Энги.
— Разбужу, — пообещала я, задула свечу и отвернулась к стене.
За окном вновь завывал ветер: поднималась снежная метель. Я опять подумала о том, что стоило бы законопатить щели между рассохшимися бревнами нашего сруба. Но стоило мне только закрыть глаза, как перед мысленным взором снова встал Энги, голый по пояс. А мысли о щелях сменились мыслями о том, насколько твердой оказалась бы его грудь под моей ладонью.
Так сладко, как этой ночью, мне давненько не спалось. Снилось такое, что порядочной девушке точно сниться не должно, да еще и с участием Энги. Вот к чему приводит нескромное поведение — не следовало мне подглядывать за голым мужчиной на ночь глядя.
Еще не разомкнувши век, я слышала, что Энги уже встал. Шевелиться было лень, да и остатки глупого сна следовало бы развеять и поскорее забыть. Выползать из теплой постели в утренний холод избы и подавно не хотелось.
К счастью, Энги взял на себя труд растопить печь перед уходом. Все еще кутаясь в одеяло и притворяясь спящей, я отметила то, как тихо он пытался ходить по избе, чтобы не потревожить мой сон. Вскоре шуршание прекратилось, хлопнула входная дверь, а я позволила себе еще чуток понежиться в постели, наслаждаясь расползающимся по горнице теплом. Но мысль о том, каково сейчас Энги пробираться сквозь наметенные за ночь сугробы, заставила меня поежиться. Холодно небось, морозно, снег в сапоги забивается, за шиворот падает… бр-р-р… да и стеганый подлатник у него всего-то из кожи, а на зиму хорошо бы иметь тулуп из овчины. Да только где бы ему взяться сейчас, когда денег в обрез? Особенно после того, как Энги запретил покупать что-либо без его ведома.
