Энги вновь горестно вздохнул, и я поняла, что с мельником у него тоже есть какие-то счеты. Ну и прохвост: везде успел отметиться. Неужели с Келдой?
— Ладно, разберусь. Благодарствую за ужин.
— Здоров будь, — ответила я и принялась собирать со стола посуду.
Энги остался сидеть за столом, заново перебирая свои стрелы, очищая и ровняя и без того ровные наконечники. Я же, перемыв посуду, уселась напротив, развернула свой листок и принялась перечитывать записи из чудо-книги. Надо было выучить порядок действий наизусть, отпечатав в памяти все мельчайшие подробности картинки. Это меня немного успокаивало.
— Что это у тебя? — заинтересованно посмотрел на листок Энги.
— Да так. Старик Гилль заболел, а здесь написано о лечении, которое может ему помочь.
— Где взяла-то? — удивился Энги.
— К Старому Замку ездила, в лавку старьевщика. У него есть такая книга… обо всех хворях! — я мечтательно закатила глаза к потолку. — Если бы у меня такая была…
— Что ж не купишь?
— Дорогая больно. Вот переживем сбор подушного, а там и на книгу денег поднакоплю.
Энги невесело хмыкнул и вновь склонился к своим наконечникам.
— Ведьминская книжка небось?
— Нет. Она была написана настоящим лекарем. Только он теперь умер. Сожгли его за колдовство и богохульство.
Он покосился на меня с опаской.
— И ты такое хочешь держать у себя в доме? Не боишься, что тебя тоже сожгут?
— Я ведь не колдунья, — насупилась я. — И не ведьма. Создателя я тоже не обижаю — пусть живет себе с миром на своих небесах. А в старых духов мне никто верить не помешает.
Некоторое время Энги молчал, словно обдумывая мои слова. Я снова принялась за чтение, шевеля от усердия губами.
— А откуда ты грамоту знаешь? — вдруг спросил Энги, задумчиво глядя на меня. — Неужели и этому мать научила? Но ведь она сама была неграмотная…
Я пожала плечами.
— Никто не учил. Просто знаю, и все. Никогда об этом не задумывалась.
Энги еще долго сверлил меня подозрительным взглядом, но больше ничего не сказал.
Закончив изучать свои записи, я заботливо сложила листок и сунула его в шкатулку к остальным сокровищам, а сама занялась шитьем. Мерки мне снимать не было нужды: я просто разложила на столе старую, донельзя изношенную рубаху Энги, которую сама уже устала латать, и наскоро выкроила из купленного сегодня полотна точно такую же по размеру.
— Что удумала? — заинтересованно взглянул в мою сторону Энги.
— Рубаху тебе шить. Твои совсем прохудились, дыры одни.
— Не так уж и совсем. Поносил бы еще. Зачем деньги зря тратишь? Если медяков поднакопить, то можно ведь обменять на последний серебреник.
