Именно она спускалась теперь в харчевню вслед за своим любовником. Завидев меня, Мира просияла.
— Привет. Принесла? — шепнула она мне на ухо, приобняв за талию.
Я кивнула.
— Тогда идем ко мне, — она схватила меня за руку и потянула к лестнице, по которой только что спустилась.
Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
В ее комнатушке царил сущий бедлам — впрочем, Мира никогда не отличалась аккуратностью и любовью к порядку — и все еще витал тошнотворный запах немытых разгоряченных тел и недавнего соития. Я с трудом удержалась от того, чтобы не поморщиться, лишь незаметно потерла нос.
— Ну, давай же! — Мира нетерпеливо дернула меня за рукав.
Я пошарила в кармане передника и достала пучок сушеной травы.
— Ты помнишь, что заваривать надо всегда свежее и не пить то, что простояло дольше дня?
— Да помню я, помню, — отмахнулась она, выхватывая у меня зелье.
— Трижды в день…
— Ой, Илва, ну что ты такая скучная?
— Я уже за сегодня так набегалась — с ног валюсь. А ты отчего такая веселая?
Мира рассмеялась:
— Так мы же с тобой по-разному живем. Ты — днем, а я — ночью. Я-то уже выспалась… Корин был моим первым за сегодня. А его никогда надолго не хватает, так что мне не пришлось слишком усердствовать.
Она хитро подмигнула мне, а я почувствовала жар на щеках и отвела глаза. С Мирой мы общались уже давно, но я никак не могла привыкнуть к распутству ее речей, хотя распутство ее нрава меня уже давно не задевало. Тем чудней, что она стала моей единственной подругой.
Пальцы сами собой потянулись к теплому шерстяному платку, чтобы развязать концы и стянуть его с головы: в комнате Миры камин пылал еще жарче, чем в харчевне внизу, и я уже изрядно вспотела под уличной одеждой. Мира не упустила возможности провести рукой по моим волосам.
— У-у-у, Илва, опять дразнишься? Когда ты мне уже принесешь той травы, которая сделает мои волосы такими же золотыми, как твои?
Я осторожно убрала ее руку и пригладила растрепавшиеся под платком пряди.
— Я тебе уже много раз говорила: я не знаю такой травы, которая делает волосы светлыми. Рыжими сделать — могу, черными — могу, даже красными и синими могу, а вот светлыми…
Подруга фыркнула и тряхнула своей густой темно-русой гривой.
— Врешь. Ты же ведьма, ты все можешь. Вот сама себе такие сделала, а мне не хочешь…
— Ничего я не делала, — засмеялась я. — Я с такими родилась.
— Откуда знаешь? Ты даже не помнишь, где и когда родилась.
Я помрачнела и отвернулась к двери.
