— Готово! — объявила я Ираху, который предпочел не мешать мне — а может, опасался находиться в богохульной лавке старьевщика? — и дожидался во дворе у телеги. — Едем назад.
— Илва, — когда мы тронулись, трактирщик положил руку мне на плечо. — Ты уверена, что справишься?
— Нет, — честно призналась я и посмотрела ему в глаза. — Но выбор невелик. Если ничего не делать, Гилль скоро умрет. Если попробовать… то есть хотя бы малая надежда.
— Тогда пробуй, — пальцы Ираха крепко сжали мое плечо. — Я буду молиться Создателю, чтобы у тебя получилось.
С Создателем у нас сложились не шибко-то дружеские отношения, поэтому я решила, что лучше проведу время перед пугающим меня действом в молитвах старым духам и очищающем посте. В надежде, что добрые духи придадут верности моим рукам и помилуют старика Гилля.
Возница остановил телегу возле кузницы, дождался, пока я спрыгну, и повез Ираха к дому Гилля — известить Линне и Гриду о том, что ожидало старика.
Окна кузницы всегда были открыты нараспашку, даже зимой. Сквозь одно из них я увидела полуобнаженную спину Хакона, склонившегося над кузнечным горнилом. Хоть я и гневалась на него за былые обиды, а иногда даже позволяла себе зло насмехаться над его грубой силой, из-за которой ему не досталось мозгов, а все же полюбоваться здесь было на что. Не слишком широкие лямки кожаного фартука, защищающего живот кузнеца от кусачих жаринок, пересекали мощную спину накрест между лопаток. Во впадинках среди твердых бугров мышц скользили капельки пота, заставляя его смуглую кожу блестеть, словно намазанную маслом. Хакон меж тем достал из горнила раскаленную добела заготовку для ухвата, выложил на наковальню и принялся придавать пылающему металлу нужную форму точно вымеренными ударами молота. Я еще немного полюбовалась игрой мышц на сильной руке, держащей молот, и решилась ступить на порог.
— Пусть благословят тебя духи огня, мастер Хакон, — вежливо поздоровалась я, когда он поднял на меня глаза.
Удивление на его лице было безграничным.
— Илва? — он бросил молот рядом с наковальней, отер пот со лба намотанной на запястье тряпицей и откинул назад завитые в мокрые кольца черные волосы, выбившиеся из-под кожаной перевязи надо лбом. — Глазам не верю. Передумала насчет свадьбы?
Я с трудом вспомнила, о какой свадьбе он говорит. Ах да, он же приглашал меня к Тувину Оглобле.
— Нет, — я выразительно качнула головой. — Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.
Он широко ухмыльнулся, обнажая ряд красивых белых зубов.
