— Вот ты и бойся, — сердито насупилась я. — Ты вожака у них забрал. Они тебе этого не простят.
— Много ты знаешь, — буркнул он и взмахнул перед моим носом здоровенным мечом. — А вот это видала? Мне их прощение не нужно — и остальных порешу, пусть только носы сюда сунут.
Я едва удержалась, чтобы не отпрянуть: меч просвистел у лица так быстро и близко, что выбившиеся из-под платка волосы взметнулись облаком вокруг головы. Ну и хвастун, помилуйте старые духи… Не лучше Хакона.
Тур, похоже, слегка опечалился, не заметив на моем лице благоговейного восхищения его силой и ловкостью, и указал кончиком меча на бадью.
— Пока ты по лесу шлялась, вода остыла уже. Я велел тебе мою одежду постирать.
— Разве велел? — вздохнула я, скосив глаза на бадью, в которой уже отмокало его рваное тряпье. — Ладно, постираю.
— Жрать есть что?
Я воззрилась на него с неподдельным изумлением.
— Ты ж ел недавно!
— Недавно? Ты рехнулась? То еще утром было! — возмутился он вполне искренне.
Похоже, мне только и оставалось, что тяжко вздыхать раз за разом, но выполнять приказы домашнего угнетателя. Еще и дня не прошло с нашего уговора, а я уже не раз крепко пожалела о нем. Тур исподлобья наблюдал за тем, как я сняла телогрейку, размотала теплый платок и повязала голову тонким домашним, подбросила хвороста в печь и поставила на огонь котелок с водой. Пока закипала вода, накрошила овощей, размочила грибов, нащипала сушеных трав: будет похлебка на скорую руку. Между делом выстирала Турову одежду — грязную, местами заляпанную бурыми пятнами крови, местами зияющую прорехами — и повесила сушиться над печью. Там же, превозмогая брезгливость, примостила и его мокрый сапог: сам-то не додумался, Тур и есть, что с него взять… Что ума, что упрямства — как у быка. Поставила на стол перед ним дымящуюся похлебку, наскоро перехватила сама пару ложек горячего варева и принялась вычерпывать грязную воду из бадьи.
Тур придирчиво заглянул в большую глиняную миску и потянул носом запах. Повозил ложкой в густом наваре.
— Грибы? А мяса нет, что ли?
— Откуда у меня мясо? — обиделась я. — Не ем я его. Ты у меня живность видел?
— А куры? — прищурился он.
Я едва не задохнулась от гнева.
— Куры — для яиц! Даже не думай, что я позволю тебе сожрать хоть одну! Только посмей хоть пальцем кого из них тронуть!
— Да ладно, ладно тебе, раскипятилась! — он даже отпрянул на стуле, примирительно поднимая руки. — Жалко тебе твоих кур — не буду их трогать. Но, это… без мяса я долго не протяну, девка.
