— Слышу, — буркнул он недовольно. — Зачем ты отдала им лошадь? Как нам теперь ехать?
— Зачем я отдала лошадь?! — я готова была накинуться на него с кулаками. — Разве ты не понимаешь? Они могли убить нас всех! Они могли разорвать тебя и обеих лошадей! Я должна была дать им хоть что-то! Взамен на твою жизнь.
— Ведьма, — Энги сердито сплюнул себе под ноги.
— А еще недавно называл высочеством, — с обидой огрызнулась я и утерла рукавом хлюпающий нос. — Ложись спать, завтра снова долгий путь.
Энги тяжело вздохнул, но делать было нечего. Успокоив оставшегося коня, он улегся на еловое ложе рядом со мной.
— Что я теперь скажу Огнеду? — он горестно покачал головой.
— Если король наградит тебя золотом, купишь Огнеду хоть двух лошадей вместо пропавшей.
Мне тоже было нелегко, я не могла не думать о несчастной лошади, которая служила мне верой и правдой целых два дня и которую я сама отдала на растерзание волкам. Сегодня я впервые по-настоящему рассердилась на своих мохнатых братьев.
— От господ мне чаще доставались плети, чем золото, — пробурчал Энги и уткнулся лицом мне в затылок.
Мое сердце сжалось. Но я твердо пообещала себе, что на этот раз все будет не так. Без золота я его не отпущу, и уж пусть король раскошеливается, если хочет получить свою принцессу.
Впрочем… перед тем, как заснуть, я поймала себя на совсем другой мысли. И эта мысль немного меня обнадежила.
Глава 17. Возвращение принцессы
Целую седмицу мы тащились по лесу вдвоем на оставшейся лошади. Сидеть так в одном седле не слишком удобно, но я наслаждалась моментами близости, когда моя спина прислонялась к напряженной груди Энги. Он украдкой вдыхал запах моих волос, когда думал, что я не замечаю, а я грустно улыбалась, понимая, что волшебной сказке скоро настанет конец.
К окраинным деревням, пролегающим вдоль тракта, выехали как раз вовремя: запасы еды и воды заканчивались. Часть денег Энги потратил на провизию в ближайшем трактире; на ночлег остановились в следующей деревне. После того, как Энги заплатил Огнеду за лошадей, денег осталось не слишком много, однако он раскошелился на две отдельные комнатушки и возможность как следует вымыться. Я погрустнела: впервые за долгое время придется ночевать в одиночестве. На робкие возражения он ответил холодным молчанием, сгрузил вещи у моего порога и ушел вниз пить вино.
Утром он старательно отворачивался, пытаясь спрятать красные глаза и разбитый вид. Причем разбитый в буквальном смысле — похоже, ночью он умудрился с кем-то подраться. Я не стала ни о чем расспрашивать: он выглядел еще более угрюмым, чем в минувшие дни, едва ли я дождалась бы в ответ хоть слова.
