— Я знал, что не мое, — забывшись, он повел плечом, и тут же скрежетнул зубами от боли, его лицо на мгновение исказилось, — даже если б срок был подходящий. Я не мог так забыться, клянусь тебе, Илва.
Я ласково погладила его руку.
— Никогда не думай, что я замышляю что-то против тебя, Энги. Я всегда буду с тобой. Ты хороший человек, и твоя мать гордилась бы тобой. Ты заступился за меня, и за Миру… И я никогда не отступилась бы от тебя. И я буду ждать тебя, сколько нужно… Если буду нужна тебе.
Мне показалось, что он силился что-то сказать, но из горла вырвался только сдавленный хрип. Он перехватил мою ладонь и сжал ее в своей. Решившись, я потянулась к нему и поцеловала в щетинистую щеку. Он неуверенно повернул ко мне лицо, и я уже смелее поцеловала его в губы.
Сердце затрепетало в груди, забилось всполошенной птицей, когда он ответил на поцелуй. Наши губы несмело искали взаимности, встречались и отвечали лаской на нежность. Очень хотелось обнять его, прижаться к нему крепко-крепко, почувствовать единение наших душ, но я помнила: нельзя, ему больно. Моя ладонь робко легла ему на грудь, ощущая биение сильного сердца, а его рука неуверенно обвила мою талию.
— Ты ведь женишься на мне? — прошептала я, когда наши губы разъединились, чтобы ухватить глоток спасительного воздуха.
— А ты пойдешь за меня? — спросил он в ответ.
Я счастливо вздохнула, положив голову Энги на грудь и с удовольствием вдыхая волнующий запах его кожи — такой родной, теплый, желанный…
— Хоть сейчас.
— Лучше подождать, — его губы коснулись моих волос, и спина сладко заныла от прикосновения, — пока я перестану быть немощным. Тогда я смогу снова работать, чтобы ты купила себе самой дорогой ткани на красивое платье. Я хочу, чтобы моя невеста была краше всех у алтаря перед ликом Создателя.
Наверное, счастливее меня не было человека в тот миг, и я погладила вышивку на вороте его рубахи, как будто случайно касаясь подушечкой пальца его шеи.
— Чтобы снова стать сильным, тебе надо побольше есть.
— Я съел булочку, — засопел Энги, — и отвар пил.
Я тихо рассмеялась: он снова становится прежним, и желание жить вернулось к нему, несмотря на то, что выздоровление тела едва началось.
— Тогда ложись.
Энги послушался и лег на живот, а я еще долго гладила и перебирала его волосы, стараясь отдать ему ту нежность и ласку, которой он столько времени был лишен. Я сидела рядом с ним до тех пор, пока он не заснул, а уж после занялась тем, о чем давненько мечтала: шить и вышивать для Энги красивую свадебную рубашку из того самого чудесного полотна, что я заработала у ткачихи.
