— Не надо, дочка, — возразил Ирах, устало поднимаясь, — пусть пока здесь побудет. Одной тебе с лежачим парнем не справиться, а уж как ходить потихоньку начнет — там и отвезем.
— Я справлюсь, — упрямо качнула я головой, — теперь я ему невеста, мне за ним и смотреть.
— Он не будет мне благодарен, если позволю тебе горшки из-под него выносить. Ни к чему это, дочка. Здесь ты тоже сможешь о нем позаботиться, да не одна будешь. А пока обойди-ка деревню да помоги остальным. Не одного ведь Тура сегодня по плечам отходили. Хакон, проводишь ее?
Кузнец встал и, сладко потянувшись, захрустел костями.
— Провожу. Пусть попробует кто-то ее тронуть — сам башку оторву.
— Смотри-ка себе по ошибке не оторви, — поморщился Ирах. — Ступай, дочка, да дело свое делай.
***
Привычная работа, которой я дольше седмицы была лишена, и впрямь отвлекала от тяжких мыслей. Первым делом я навестила семью батраков: им досталось больше всех, не считая Энги. Но и тут, смазывая спины им обоим, я подивилась милосердию палача, о котором в народе ходили зловещие слухи: если Бьорну плеть местами ощутимо рассекла кожу, то его жена Нита отделалась лишь поверхностными ссадинами. Кровь, проступавшая из лопнувших мелких сосудов, в глазах несведущих казалась жутким зрелищем, а на деле следы с нежной кожи женщины полностью сойдут через две-три луны. Пока бедняжка охала, прижимая к груди плачущего младенца, Хакон продолжал удивлять меня: вывел детвору во двор, чтобы поиграть в снежки. Пока я занималась ранами Бьорна, Нита убаюкала дитя и принялась хлопотать на крохотной кухоньке, чтобы угостить нас травяным чаем и лесными орехами в диком меду.
— Оставь, Нита, — сказала я. — Я уже почти закончила, а засиживаться нам недосуг: остальных надо обойти.
— Но мне больше нечем отблагодарить тебя, — растерянно развела руками Нита, — после уплаты подушного ни медяка за душой не осталось…
Я укрыла спину ее мужа чистой простыней и порылась в полупустом кошеле, в котором все же отыскалась парочка медяков.
— Вот, возьми. Купишь детям еды. А коли совсем нужда припечет, приходи ко мне — авось голодными не умрете.
— Благослови тебя Создатель, Илва, — тихо выдохнула Нита, но медяки все же взяла. — Наша дверь тоже всегда открыта для тебя. Авось и представится случай отплатить тебе добром.
Хакон окончательно покорил детские сердца: перед уходом отстегнул с пояса три железных бляшки в виде волка, зайца и петуха и раздал каждому по игрушке. Нита, разрыдавшись от нахлынувших чувств, повисла у него на шее и осыпала благословениями. Я даже ревниво вздохнула: ему-то трудиться почти не пришлось, а полюбили его здесь не меньше меня…
