— Ты чего рыдаешь? — раздался знакомый голос, и Юлия обернулась, вытирая мокрые щёки.
— А, «Хвостики», — герцогиня шмыгнула носом, наблюдая, как девчонка пробирается к ней через разросшуюся вейгелу. — Платье хочу, — пожаловалась Лия и, усмехнувшись, бросилась помогать девчушке в преодолении неприступного кустарника. Но как только та оказалась на свободе, следом, ломая сухие ветви, появилась бородатая козья морда.
— А ты куда? — возмутился ребёнок, и, держась за руки Её светлости, как за опору, стал ногой заталкивать животное обратно. Коза упиралась, не желая покидать место своей дислокации. А малышка пыхтела от усердия, но осознав, что ей не выиграть эту битву, плюнула и оставила рогатую в покое.
— Я тоже хочу, но я же не реву, — «Хвостики» с укоризной посмотрела на молодую леди.
— Ме-е-е!
Козе показали маленький кулачок.
— Я красивое хочу, — шмыгнула носом Юлия.
Ребёнок отступил на пару шагов и критически оглядел госпожу с головы до ног.
— Зачем? Ты и так красивая. Дядя говорит, что красивая одежда только портит аппетит.
Аргумент, высказанный устами ребёнка, рассмешил девушку.
— Почему?
— Потому что надо сидеть за столом спокойно, есть аккуратно, — копируя взрослых, девчушка принялась поучать леди Эррол. — И руки об себя не вытрешь, и чавкать нельзя: изо рта крошки летят. И все будут смотреть на тебя, такую красивую, так, что кусок в горло не полезет.
— Ме-е-е! — согласилась коза со своей маленькой хозяйкой.
— Убедили, — Юлия давно так не смеялась. Воспоминание о сцене, устроенной герцогом в гостиной, вмиг стало незначительным и пустым. Ну не будет у неё платья, о котором мечталось, будет другое, какое пошьют, и что? Действительно, даже руки не вытрешь о подол, жалко будет.
Ночью пошёл снег. Первый, мягкий, густой. Снежинки хлопьями падали на землю, покрывая её пышной ватой. Они с комфортом располагались на крышах и козырьках построек, на ступенях замка и плечах дремлющих стражников. Не закончился снегопад и утром, когда в замок Шгрив стали прибывать первые гости. Кареты, одна за другой, с небольшим интервалом, въезжали во двор через распахнутые ворота. Гербы, гербы, леди, лорды, шляпки, плащи, женский смех. Юлия наблюдала из своего окна, как всё больше утаптывается снег, оставляя тёмные следы и превращаясь в грязную кашу под копытами лошадей. Герцог один встречал прибывших. Девушке настоятельно рекомендовалось оставаться в своих покоях.
— Я представлю тебя гостям на вечернем приёме. Прошу, не выходи на улицу, я не хочу, чтобы ты замёрзла, милая, — сказал ей Дункан утром за завтраком, глядя в задёрнутое снежной пеленой окно.
