Конюшня? Лошадь? Это было так неожиданно, что в первый момент Лия просто лишилась дара речи. Ну, сколько можно уже на сегодня потрясений? Кобыла была великолепна! Девушка долго ходила вокруг неё, оглаживая белые бока лошадки и перебирая её густую гриву. Что-то тихонько приговаривая, заглянула в глаза, скормила морковь, поцеловала в бархатный нос. Вся от счастья светясь, обернулась к герцогу.
— У меня никогда не было своей лошади, — радостно улыбнулась её светлость.
Не совсем так, конечно, была, но почему бы немного не слукавить, делая приятное мужу? С его стороны это такой невероятной жест щедрости… — Я назову её Блонди. Спасибо, Дункан. Не знаю, как Вас отблагодарить за такой чудесный подарок!
— Мы что-нибудь придумаем, — герцог внимательно наблюдал за Юлией. Смешная. Его смешная. Его.
— Что, например? — насторожилась леди Эррол. Несколько мыслей, одна краше другой, промелькнули в рыжеволосой головке, причём кое от каких она невольно поёжилась.
— Дорогая, ты не замёрзла?
Герцог Эррол страдал.
Каждую ночь. Едва лорд ложился в постель, застланную шелками, приятно ласкающими морщинистую кожу, как воображение подсовывало ему мучительные картины. Герцогу казалось, что не ткань касается его, а нежные ручки Юлии. Не гладкость простыней подаётся его ладоням, а атласная кожа супруги…
Лорд Дункан страдал.
Страдал, когда просыпался неожиданно средь ночи, преследуемый тревожными снами, а потом подходил к окну и долго смотрел в черноту, окутавшую бархатным покрывалом Торильское предгорье.
Это ведь пытка для любого мужчины, знать, что у тебя молодая, красивая жена, ни разу не тронутая тобой. Никем не тронутая! И с горечью понимать, что супружеские радости тебе недоступны. Герцог тяжело вздыхал. Он не может воспользоваться ею, даже имея на то все законные основания! Старик, ласкающий юное тело, выглядит омерзительно…
Вот и сейчас он точно знал, что Лия спит в своей кровати, разметав по подушке рыжие локоны и пряча свой носик под одеялом, притом что пяточки — этот розовый соблазн — ничем не прикрыты. И её тело, нежное, словно китайский шёлк, манит своего престарелого мужа.
Пытка? Насмешка судьбы? Очередное испытание для Эррола, а теперь и его прекрасной милой супруги? Назвать можно как угодно, вот только решения нет. А находиться рядом с прекрасной молодой женой — сладкая мука, прекратить которую, просто нет сил.
Всю жизнь прожить холостяком, не считая брак необходимостью. Не заботиться ни о ком, кроме себя. Не иметь привязанностей в отношении женского пола. Не сходить с ума от любви и страсти. Не стремиться разделить свою жизнь с той, что подарит ему детей. Отчего вдруг теперь взбрело выбрать себе супругу, причём не любую, выбор был большой, а именно эту?
