– Видели? Ровно ведьма… – долетели до неё слова Найры.
Как же они ей все надоели. Внутри закипала досада. Глупый, суеверный народишко. Верят в Богов, которые давно покинули их. Только и знают, что злословить да разводить сплетни. А теперь ещё и эти видения… Пропади они пропадом! Прицепились, как назойливая мошкара. Плохо… Они могут помешать ей… Аламеда была уверена, что вернувшись в день своей смерти, поймала на крючок сознание Лиз, но, кажется, белому врачевателю удалось каким-то образом зацепить и её собственное… Когда это случилось? Неужели, однажды появившись в её сне, он сумел установить с ней какую-то связь? Но как? Через Лиз? Кажется, этот доктор влюблён в эту девчонку… а сила любви способна на многое. Ваби говорила – она сродни буре. Может захлестнуть и вынести на небывалые высоты, а может утащить и погрести под толстым слоем надежд. Он влюблён, – мысленно усмехнулась Аламеда. Она тоже когда-то любила, но кому из чужеземцев было дело до её чувств? Они пришли и в один миг растоптали их. Нет уж, больше она этого не допустит. Нужно непременно найти способ, как огородиться от этого доктора, иначе он всё испортит.
Аламеда продолжала грести, погруженная в свои мысли. Очертания далёкой суши становились всё чётче, но чем ближе островитяне подплывали к долгожданному берегу, тем их воодушевлённые лица делались более серьёзными.
– Мангры… – прошёлся по острову тревожный ропот. – Мангровая чаща.
Ужасные опасения подтверждались. То, что издалека люди приняли за большой участок суши, поросший настоящим лесом, на самом деле оказалось затопленной мангровой чащей. Высоченные деревья росли прямо из воды, сплетаясь у основания корнями-ходулями, а в вышине – раскидистыми кронами. Образовавшиеся под ними арки и коридоры пугали манящим из их глубин мраком. По мутной глади воды у подножия деревьев стелилась белёсая дымка и окутывала извилистые корни. Листья по-недоброму перешёптывались. Тонкие ветви, свисая со стволов до самой воды походили на прогнившие верёвки. И никакого намёка на сушу. Только одинокий обломок торчащей неподалёку низенькой скалы, лысой и крутой, свидетельствовал о том, что когда-то на этом месте возвышались горы.
Удручающее молчание воцарилось на острове, лица были хмуры, глаза потухли. Но люди всё же решили подплыть чуть ближе и посмотреть получше. Возможно, они плохо рассмотрели? Что если за линией деревьев прячется хотя бы небольшой, но твёрдый клочок земли, и к нему можно добраться с другой стороны? Проплыли вдоль границы водного леса, усердно отталкиваясь вёслами ото дна и подгоняя разваливающийся остров вперёд. Думали обогнуть деревья с запада, но чаща не кончалась. Мангры и мангры, и снова мангры. Проплыли кругом, потратили уйму времени и, вернувшись к одинокой скале, поняли наконец, что подступа к суше нет нигде. Возможно, и пряталась она в глубине этой чащи, но проверить никто не решался. От одного-то ходячего мангра бед не оберёшься, а тут их целый лес. Стоит заплыть в него – и плотоядные деревья стянут корнями, задушат ветками, сожрут и переварят всех вместе взятых.
