– Придумали, господин Мерме, придумали. Только эти храмы завуалированы под мегаполисы, а молитвы – под песни поп-звезд.
– Может быть, и так… Знаете, вы первая за долгое время, с кем я говорю на эту тему, но… – Кира была растрогана его откровенностью, а еще больше – увлажнившимися глазами этого человека-скалы. До сего момента Жак был для нее бесплотным существом, даже бездушным, наполненным не душой, а вселенской мудростью. Но сегодня перед ней предстал человек, несокрушимое, казалось, ядро которого все же расколото и подверглось коррозии. Ей стало больно за него. – До середины восьмидесятых я еще надеялся, но именно тогда мы прошли точку невозврата. С тех пор я уже не хочу никого предупреждать, просто плыву по течению. Работаю, поскольку это единственное, что я умею. Сам удивляюсь, почему еще жив. Как я умудрился не наложить на себя руки от тошнотворного разочарования, которое выжгло во мне все нутро. И самое ужасное, от отсутствия надежды. Теперь я всего лишь злой зритель, переполненный сарказмом и горечью… – И после долгой паузы заключил; – В общем, предлагаю вам забыть о том, что мир еще можно спасти.
– И что же, купить попкорн и вместо фильмов-катастроф наблюдать за апокалипсисом наяву?
– Да, только с той разницей, Кира, что наблюдать не получится. Все мы будем действующими лицами – кто-то на первых ролях, а кто-то в безвестных массовках. И хэппи-энда тоже не будет. По законам киножанра, после бури должно выйти солнце и озарить оставшееся человечество. Но солнце не выйдет. Оставшиеся будут просто выживать, бороться за свое существование – уныло и напрасно.
Он вновь замолчал. Давно Кира не чувствовала себя настолько не в своей тарелке. Как будто случайно стала свидетелем того, что никак не должно было попасться ей на глаза.
– И еще я должен признать: наш всепланетарный бог поработил даже меня. Вам сейчас тоже станет тошно – я здесь для того, чтобы зарабатывать, зарабатывать и зарабатывать. Торговать своим именем, как ученая проститутка. Даже я стою на коленях перед нашим божеством! Инстинкт самосохранения у меня уже выключен, но мне нужно спасти моих внуков. Хоть как-то продлить им существование, потому что жизнь все же стоит того, чтобы за нее бороться. И только деньги могут подарить им несколько лишних, относительно приятных лет пребывания на этой чертовой планете. Я уже не хочу спасать человечество, планету, птичек, каких-то там… слонов… – Жак стал заговариваться и жестикулировать еще активнее, чем прежде. – Спасти только их – трех любимых мною существ. И все. Больше мне ничего не надо. Ни-че-го.
