– Ты готова? – донеслось откуда-то издалека. На самом деле мама склонилась над ней, едва не касаясь носом ее макушки.
– Конечно. Тебя ведь жду.
– Ты говоришь совсем как твой отец. После этой фразы он собирается еще минут двадцать.
– Максим делает точно так же. Причем он знает, что меня это жутко раздражает. Теперь он произносит это как бы в шутку, но суть от этого не меняется. Я стою в коридоре уже в куртке, пока он ищет по всему дому свои носки. Еще он иногда после этого идет в душ!!!
– И что ты с ним решила делать?
– Уфф… Сначала, мам, нужно глобально решить. Еду или нет. Меня больше смущают журнал и ты, нежели он. Первое время я могу приезжать примерно каждые две недели. А дальше?
– Да уж…
Они неспешно шли по переулкам, было слякотно и серо. Желтый свет вечерних фонарей никак не мог ни разбавить, ни согреть эту серость. Через полчаса им надоела упорная борьба с кашей на дорогах, и они поймали такси.
– Мне будет трудно без тебя. Даже не знаю, как мы будем справляться, – призналась Оксана, глядя в пространство перед собой. Потом повернулась к Кире. Она не была расстроена. Наоборот, глаза ее светились мягким светом понимания.
– Правильно, кого же ты будешь теперь безнаказанно эксплуатировать, – засмеялась Кира.
– Правильно, и где же теперь тебе так безнаказанно удастся филонить. Дрыхнуть до полудня Гринберг точно не даст.
– Я готова к испытаниям.
– Значит, все уже решила. Серьезно, я тебя отпущу, только если сможешь совмещать. От тебя три-четыре материала в месяц, план номера да окончательная редактура – и гуляй, Вася, на все четыре стороны.
– Договорились! – согласилась Кира и обняла маму за плечи.
Они застряли в глухой пробке в начале Ленинского, вновь вышли из такси и отправились пешком до дома Оксаны. Кира очень любила ночевать в доме своего детства. У нее по-прежнему была своя комната и все та же кровать, на которой она спала пятнадцать лет назад. Мама готовила такие же макароны с сыром на скорую руку и резала огурцы ровно такими же колечками. «Только бы это все не менялось», – думала Кира, хрустя ломтиком огурца.
– Слушай, я вспомнила вдруг римских таксистов. Они бы не выжили в Москве, даже несмотря на свою легендарную беспринципность. И вообще, так в Италию хочется…
– Комо или Капри?
– И Комо, и Капри.
Через три дня Кира уже сидела в самолете рейсом до Милана. Правда, сидела одна, Оксана не смогла вырваться из своего бумажного кабинета.
