Хлеб, консервы, шоколад, все было как камень — замерзшее, с прожилками льда. Кое-как оттаяли на газовом огне, но съели с волчьим аппетитом. Еда действительно подняла настроение. Посыпались шутки, смех, когда вспомнили, как все дико носились по льдине. Василий, залезая в спальный мешок, изрек: «Лучше беседовать с прокурором, чем ждать самолет на этой лучшей из льдин планеты!»
— Валентин Иванович,— позвал меня Кузнецов,— вы искали самолет Леваневского?
— Да, Александр Александрович. Но тогда была полярная ночь и у нас не было опыта и техники, которой располагаем теперь.
— Как вы считаете, какова вероятность, что нас обнаружат?
— При работе радио — стопроцентная, без радио — по закону случайности.
— Почему случайности? В инструкции экспедиции есть схемы поисков: прочесывание галсами через каждые пять километров.
— От материка до нас 1700 километров, а промежуточной базы еще нет. На галсы не хватит горючего. А мы, судя по последнему определению координат, с каждым часом все дальше и дальше дрейфуем на северо-северо-запад. В нашем положении самое разумное— воспользоваться изречением Фритьофа Нансена: «Величайшая добродетель полярника — умение ждать». Сумеем ждать,'будем живы.
— А продовольствие?
— Наверняка придет медведь. Я уже видел старые следы. А потом надо осмотреть разводья. Весной на нижней стороне льдин полно планктона и простейших морских организмов. Это тоже питательная среда,— всевозможные рачки, бокоплавы, креветки...
В палатку вошел Черевичный. Сегодня в ночь мы дежурили с ним в паре. Всегда бодрый и энергичный, он словно нес с собой радость и уверенность. Поставив пешню у входа, он протянул мне согнутый лист дюраля, на котором лежала серая кучка полупрозрачных козявок.
— Смотри, что наловил в разводье! Это же почти одесские чилимчики. Завтра сварю, произведем дегустацию и заживем, как на даче Черноморья!
Заметив мою брезгливую гримасу, он рассмеялся.
— Знаю, ты не парижский гурман! Но это же белок, то есть жизнь!
— Иди ты подальше со своим белком! — вырвалось у меня.
— Как же так, флагштурман? Вы же только что агитировали за разные деликатесы океана? — вступил в разговор Кузнецов.
— Не могу сразу перестроиться. Во рту еще аромат шоколада с бензином, а тут эти козявки. Не терплю китайскую кухню.
— Ладно, посмотрим, nto завтра скажешь, еще добавку попросишь. Пошли осмотрим льдину?
Захватив пешню и топор, мы вышли. Стояла тихая, полная солнечного света, ночь. От черного пятна пожарища не осталось и следа. Густой иней и снежные кристаллики все закрыли своим искрящимся покрывалом. Над баллоном продолжало биться пламя. Бледное в лучах солнца, оно почти не было видно.
