Итак, возвращаясь из страны Бамбука со всеми сутрами, Трипитака и его спутники, дважды отмеченные благоволением высших буддийских божеств, «переправившиеся через море» и уведомленные о своем скором вознесении, оказываются по дороге в столицу в местности Хэчжунфу, что находится в пределах области Шэньси, на поминальной трапезе, устроенной неким торговцем - хозяином Ваном. Погиб сын хозяина от первого брака - Чина. После неоднократных попыток мачехи и ее служанки покончить с ним во время отсутствия хозяина Вана[202] им, наконец, удалось столкнуть его в реку, где мальчик утонул. Вернувшийся из дальних краев хозяин устроил большое молитвенное собрание с трапезой, на которую явились случившиеся здесь путешественники. Отказавшись от предложенной еды и заявив, что он пьян, Трипитака требует для себя рыбного отвара, но только из очень большой рыбы, весом в сто цзиней. Слуга, посланный добродетельным хозяином выполнить пожелание монаха, приносит нужную рыбу, и Трипитака, потребовав теперь нож и объявив о том, что в рыбе находится живой Чина, сам вспарывает ей брюхо и оттуда, как было предсказано, встает Чина. Сцена на трапезе - кульминация этого рассказа. Деяние Трипитаки несколько раз подчеркнуто в прозе и стихах Он опять выступает посредником во взаимодействии сил неба и земли - но теперь он уже сам осуществляет на земле веление судьбы, определенной высшими силами небес. Может он это сделать не раньше, а только сейчас, только тогда, когда он, преодолевший в своей третьей жизни все препятствия в путешествии, заслужил «перевоз через море» в мир обитания будд и бодхисаттв и тем приобрел новую ипостась Трипитака, прежде опиравшийся только на помощь обезьяны и даров Вайшраваны, превращается в результате получения всех сутр в святого, способного теперь творить чудеса сам. Именно поэтому и потребовался автору шихуа этот рассказ в финале повествования - нужно было продемонстрировать новое качество Трипитаки.
Рассказанная здесь история (основанная на использовании широко известного в буддийской литературе сюжета «ребенок в рыбе»)[203] является в то же время очередной легендой о происхождении муюй («деревянной рыбы») - ударного инструмента (разной формы и вида), широко применяемого в буддийских храмах для созыва монахов на богослужение, трапезу, чтение сутр, для отбивания такта при чтении сутры и т. д. Здесь же автор, давая, как всегда, не распространенную, а собственную версию легенды, заостряет внимание на конкретном, более узком использовании
